Абрис

– И что вы теперь думаете? Почему вам привиделась вся эта жуть? – спросила она. – Может, вы могли услышать хрипы старика сверху и дорисовать остальное в фантазии?

– Возможно, – легко согласился учитель. – Но кое в чем я уверен. Например в том, что несколько месяцев не мог спокойно заснуть. Мне постоянно слышался скрежет обломанных ногтей о стеклянную перегородку. Казалось, что в окно пытается заглянуть тонкая безволосая головка.

– Что же помогло?

– Моя бабушка. Она была единственной, кто мне верил. Она сделала харысхал и сказала, что так бывает: у некоторых детей возникает особая чувствительность к незримому миру. С возрастом она исчезнет, а пока я должен взять талисман. И все пройдет: я стану невидим для них, а они – для меня.

– Хорошая у вас семья.

На какое-то время в опустевшем классе повисла тишина. Антон Эргисович собирал оставленные учениками наброски натюрморта с грушами и складывал их в специальную папку. Когда Кора пошла на выход, учитель окликнул ее еще раз:

– Постой. Очевидно, что тебе сейчас не помешает дополнительная… эм… поддержка. Возьми.

Он снял харысхал с гвоздика и протянул ей. Кора покачала головой, но учитель не стал слушать. Подошел, накинул ремешок на шею и повторил:

– Крепкий сон – залог долгой жизни. И не спорь.

27

Работа в кафе превратилась в зацикленную пленку, состоящую из сценок варки кофе, подачи десертов и попыток вернуть напарницу на землю. Настя пребывала в какой-то странной эйфории. Она забывала заказы и постоянно опаздывала. Кора заметила, что теперь периодически следит: не делает ли та очередную ошибку?

Но лезть с вопросами не хотелось. У Коры было полно собственных проблем. Все свободное время занимало изучение общежития. Например, она заметила, что может влиять на его пространство силой воли: это было как-то связано с особым статусом.

Стоило пожелать, и в лампочках загорался свет. Вопреки графику шла горячая вода, появляясь из пустоты в шланге душевой. Это было странной фантасмагорией, хоть и не страннее того факта, что Кора жила среди мертвых.

Выдалась редкая ночь, когда Кора решила остаться в постели. Она переоделась, легла и моментально отключилась. Как вдруг ее словно ударили прямо в мозг. Резкий хлопок, вызвавший в черепе эхо.

Ах ты, гадкий мальчишка!

Она сразу поняла, что произошло, и прямо в ночной рубашке выбежала в коридор, мысленно приказав общежитию не путать дорогу. На первом этаже было тихо. Несколько серебристых духов висели под потолком, тихо беседуя и пуская губами кольца полупрозрачного дыма. Увидев Кору, они испуганно втянулись в стену. Девушка не обиделась: после опросов ее многие здесь сторонились.

И вот она вновь оказалась у места, где случилась первая стычка с безумным призраком. За безликой дверью скрывался целый мирок, принадлежащий лишь двоим – старухе и ее внуку. И Коре надо было попасть внутрь.

Но как?

Она еще никогда не вламывалась в чужие комнаты, да и не было такой необходимости. Кора прислушалась.

Крики продолжаются? Нет, тихо.

Она дернула ручку, потянула на себя, но дверь не поддалась. Что-то блокировало попытки войти. Девушка с силой постучала, одновременно попытавшись уловить малейший звук по ту сторону двери. Никто не ответил.

Оставалось одно. Кора не делала так раньше и не была до конца уверена в своих силах, но все равно решила попробовать. Она потянулась к замочной скважине. Прижала подушечку большого пальца к отверстию, почувствовав прохладный воздух, струями вырвавшийся наружу. Надавила.

Перед глазами возник механизм замка: куча шестеренок, штифтов и пружин. Но они как будто были нематериальны, их не существовало в том мире, где пребывала сама Кора.

Тогда она послала мысленный импульс. Палец на скважине начал медленно проворачиваться вбок. Раздался едва различимый щелчок, и дверь распахнулась, ослепив девушку белым сиянием, которое вырвалось из долгого заточения.

– Прячься.

Кора открыла глаза.

– Что…

Она лежала на вытертом грязном паркете, а из-под стола на нее смотрел худенький мальчик. С прошлой встречи Дима еще сильнее выцвел. Стал похож на кусочек старой газеты.

– Где мы?

Она огляделась по сторонам.

Кору перенесло в чью-то неубранную гостиную. Здесь за окном алело закатное солнце. Сбоку возвышался монструозного вида старинный буфет, заставленный тарелками и фарфоровыми фигурками поросят в балетных пачках. Один из них смотрел прямо на Кору знакомыми голубыми глазами. Такие же были у Гвидо.

На тумбочке стоял пузатый телевизор, укрытый кружевной салфеткой. Повсюду висели пожелтевшие фотографии людей. Пока Кора приходила в себя, Дима быстро накинул на закуток между столом и диваном шерстяной плед и переполз туда.

– Прячься, – прошептал он одними губами. – Или она тебя найдет, – и закрылся.

Рядом был кто-то еще. Если не в соседней комнате, то в ближайшей плоскости. Со злостью шаркал ногами, ругался под нос. Рыскал.