Абрис

Паук взлетел в воздух, закувыркался, как ребенок с ледяной горки. Соль оплавила существо до состояния кляксы. Пугающий образ, утративший форму, бросился к окну, пролетел сквозь стекла, разбив и собрав их позади себя, как при обратной перемотке, и с завываниями растворился во тьме.

Общага больше не смеялась. Она смотрела чуждо и внимательно. Следила за каждым движением Коры. Неожиданно для всех единственная живая квартирантка несуществующего дома стала представлять угрозу.

17

Стены хранили молчание. Призрачный мир затаился в ожидании следующего шага Коры. Она ждала того же, но уже от противника.

Пришлось провести остаток ночи перед запертой и кое-как забаррикадированной дверью, не сомкнув веки, не сдав позиций. Остатки соли – жалкие крохи на дне солонки – давали некоторое преимущество. Оставалось лишь как следует пораскинуть мозгами, много и хорошо подумать о случившемся.

С чего бы начать? Ну, во-первых, в шарлатанских книжках тоже бывают вкрапления правды. Во-вторых, я до сих пор жива. Из чего следует, что окружающее зло не всесильно.

В-третьих… в-третьих, между ней и общежитием точно имелась связь: тонкая, но крепкая леска, что удерживала рыбу, попавшуюся на крючок.

Это проклятое место настолько ловко искажало пространство, что могло украсть шестнадцатилетнюю девицу прямо с пижамной вечеринки на другом конце города. И что-то подсказывало Коре, что оно сможет и не такое провернуть – дали бы шанс.

Она то и дело прислушивалась к коридору, опасаясь уловить стук костяшек.

Нет, все тихо.

Теперь Кора знала, что монстры и призраки больше не могут свободно пересекать границу комнаты. Это было очередным – не озвученным, но очевидным – правилом.

Каждому свое место.

Птицепаук так бы и остался у себя в каморке, не нарисуй Кора самолично для него проход. Осознав это, она в клочья порвала остатки картины.

Каждая деталь имела смысл. В день заселения там был мужчина, проверявший, сможет ли она прочитать текст, а затем заставивший подписать бланк о заселении.

Уже теплее. Было ли объявление в газете реальным или я просто видела то, что хотели они? Да и кто – они? Какие-то хитроумные злые силы?

Бланки, вот что смущало. Излишняя бюрократия для иллюзорного дома с привидениями. Кора потерла виски.

Что от меня требовали? Сохранять чистоту, следить за порядком, не конфликтовать… Но каждое из наставлений уже было нарушено. И косвенно, и напрямую. А еще… Прожить под этой крышей хотя бы месяц. Вот оно!

И почему Кора не заподозрила неладное сразу, пока связь с обителью призраков еще не окрепла настолько, чтобы переносить тело из точки А в точку Б?

Тридцать дней – особая дата.

– Как в той книжке, – бормотала Кора, возвращаясь к событиям вчерашнего вечера. – Для усиления способностей и проникновения в изнанку мира начинающий маг должен ночевать на могиле незнакомца несколько недель…

А что, если под это описание подходит заброшенный дом в центре города? И я спала здесь, думая, что нахожусь в центре поддержки нуждающихся, а на самом деле пропитывалась этим местом, позволяла ему отравить себя, поработить. И ведь все абсолютно добровольно. Я же сама поставила подпись.

Она тихо рассмеялась, и смех этот напугал даже ее саму.

Зачем? Зачем такие сложности, для какой возвышенной цели? Накормить голодных мертвецов, а может, принести юную деву в жертву, как в каких-нибудь старинных ритуалах? Если я выберусь, то не оставлю ни один из вопросов без ответа!

Тьма снаружи шла на убыль.

Кора поняла это, как только краски, различимые ее глазами, начали наливаться жизнью. Слой негатива уходил, рассасывался в пространстве, позволяя реальности нарасти поверх абриса, точно плоть на открытой ране. Мир исцелялся.

18

Солнечные лучи проникали сквозь закрытое окно.

Она сидела перед дверью и клевала носом. Почти как старик в рассказе Златы, только с одной поправкой: Кора не была сумасшедшей. Следы коготков на полу служили явным тому доказательством.