Абрис

Она была взрослой, сама зарабатывала на жизнь и должна была перестать фантазировать про всякое… Но Кора все равно краем подсознания верила, что на свет может прийти существо из сна: проплыть по коридору, задевая прокрашенные стены, и растянуть червивые губы в приветственной улыбке, а за ними… за ними будет что-то пострашнее бесчисленных иголок зубов.

Кора замерла, быстро задышала носом. Сердце тяжелым камнем билось о ребра. Наступил момент, знакомый с детства: когда страх сжимает нутро и приходится стоять неподвижно, будто статуя, надеясь, что приступ паники сойдет на нет. Или что чудовище в темноте не заметит «статую» на своем пути.

Кора закусила губу, возненавидев себя за эту слабость.

Ну кто-нибудь, пожалуйста! Соседка-кошатница или курящий мужчина с трескучим, как петарда, голосом, откройте дверь, спросите, почему я торчу тут вместо того, чтобы идти в свою комнату. Пусть даже спасителем окажется воришка Гвидо. Эй… Хоть кто-нибудь!

Кора услышала знакомый стук. Да, это определенно были перестукивания костяшек – быстрые-быстрые удары об пол.

Они приближались. Но вместо облегчения пришла тревога: Кора никогда еще не встречала источник этого звука, ведь он раздавался исключительно по ночам. Поэтому сейчас ей страстно захотелось избежать знакомства.

Она сделала шаг назад, вслепую нащупав ближайшую ступеньку. Кора даже не могла повернуть голову, боясь потерять из виду смутные очертания коридора.

И почему никто не додумался сделать здесь окна?!

Дрожащей рукой Кора потянулась за мобильником.

Надо убедиться, что это чья-то игрушка или даже огромная крыса… Ох, пусть будет крыса! И страх как рукой снимет! Главное, не паниковать. Какой же глупой тогда сама себе покажусь.

Тусклый луч света выхватил серые плиты. Поднялся чуть выше – медленно, слишком, слишком медленно. Внезапно из плотного слоя мрака появилась человеческая ладонь: застыла, будто решив покрасоваться, и вдруг сделала манящий жест.

«Подойди».

Затем кисть метнулась вниз и начала отбивать истеричную чечетку.

Кора наконец разглядела ползущего к ней на четвереньках человека. Длинные волосы свисали до пола, закрывая лицо, тело дергалось, пропуская через себя разряды несуществующего тока. Внутри горла Коры, так и не родившись, умер крик. Она не могла больше оставаться на месте.

Ноги обрели собственное сознание и полетели вниз, перепрыгивая через несколько ступеней разом. Не видя, что происходит позади, Кора все равно чувствовала спиной, как ненормальный человек гонится за ней, скатываясь вниз по лестнице с грацией ледянки.

Да разве ж это человек?! Спятила?!

Но голос разума только мешал.

Кубарем влетев на первый этаж, Кора бросилась к выходу.

Дверь! Где-то здесь должна была быть дверь!

Линии углов подсвечивались слабым, едва различимым сиянием. Сходство с негативом фотографии усиливалось, а перестукивание звучало так громко, словно преследователь был у самых ступней Коры.

Разве дорога к будке консьержа была такой длинной?

Кора проходила мимо сотни раз, а теперь не могла отыскать помещение на простейшей развилке.

Ровно двадцать шагов, семь комнат, семь дверей…

Она судорожно схватилась за ближайшую дверную ручку, дернула на себя, всхлипнула и стала биться во все двери подряд.

– Откройте, откройте! А-а-а!

Стук звучал прямо у нее в ушах. Истеричное и дробящееся: «Ток-ток-ток-токт-тд». Два кулака, врезающихся в гранитную плиту. Кора закричала:

– Спасите!

Крик перерос в визг. Она потеряла ориентир, коридор вокруг расширился до размеров вселенной, где не осталось ничего, кроме бесконечной стены, нечеловека и неприкрытого чистейшего ужаса.

…Ледяные склизкие пальцы вцепились в лодыжку. Кожу обожгло. Кора упала на пол, сильно ударившись локтем. Силуэт существа попал в свет отлетевшего мобильного. Оно плавно поднималось, раскачиваясь на носках.

Кора вгляделась в скрытое за спутанными космами лицо. Словно решив помочь рассмотреть себя, преследователь схватился за голову и грубо повернул ее вбок. До хруста. Сдавил ладонями и закричал:

– Впусти-и! Впус-с-с-сти-и-и!

Звук шел не только из черной дыры рта. Он также струился из широких и пустых глазниц.

Существо истошно извивалось. Тонкие пальцы бились о лицо, как раньше это было с полом. Последнее, что Кора запомнила: стены засмеялись. Смех тек со всех сторон. Общежитие захлебывалось от гогота, полного ехидного злорадства.

Затем она потеряла сознание.

13