Аарон

Издеваются? Да там никакая физическая подготовка не спасла бы, ходи она в спортзал хоть четырнадцать раз в неделю. Совершенно некстати вспомнился звук, с которым трескалась в самом конце маска, а после и комбинезон. Райна резко вскинула шею и едва не взвыла от боли — уставилась на свои ладони — целые? Уф, — выдохнула с облегчением, — целые.

— Да, все с твоими руками нормально, — подтвердил кто‑то. — "Площадка" разъедает только неодушевленные предметы.

Раньше не могли сказать? Шутники, блин…

— А вот комбезы повредились основательно, придется оставить.

— За тем и брали.

— Вот Майки не порадуется, если начнем здесь мусорить.

— Предупредим его. Уберет.

— С оружием все хорошо — кейсы целые.

— А мешок для Бойда?

— Тоже целый.

— Палатки?

— Повезло нам. Разъело только верхний защитный слой.

— Живем, блин.

— Угу. Пожрать бы.

На "пожрать" Райна откликнулась довольно бодро — попыталась перевернуться на бок, закряхтела, кое‑как подтянула к себе колено, оттолкнулась ступней о землю, замарала о что‑то ладонь, но приняла‑таки положение "на спине". Долго щурилась от того, насколько ярким показалось небо; слезились глаза.

— Так, как поживают твои ботинки?

Кто‑то бесцеремонно поднял с земли ее ногу, покрутил в руках. Констатировал:

— Ботинки нормальные, сохранились. Походит еще.

Она чувствовала себя куклой — не могла ни выдернуть из чьих‑то пальцев обувь, ни толком ответить — только замычала, — на что тут же получила ответ.

— Просыпайся. Очухивайся. Скоро снова в путь.

Идти никуда не хотелось. Хотелось вкусно дышать, и чтобы кто‑нибудь влил в рот что‑нибудь съестное. Желательно горячее. Супчику, например. Или на худой конец чайку…

— Райна, вставай. Подъем.

Когда приказ прозвучал во второй раз, ей все‑таки пришлось открыть глаза.

На то, чтобы очухаться, ушло минут десять. Сложнее всего было сесть, привыкнуть глазами к свету и привести в подобие хоть какого‑то порядка мысли.

Они вышли. Успели выкатиться из того ужасного места до того, как закончился кислород, и теперь находились в месте другом — довольно‑таки живописном: невдалеке сосны и густой кустарник, по другую сторону пологий, покрытый слежавшейся травой склон. Остатки снега, несмелые пучки зелени, тени от вросших в землю мшистых булыжников; вокруг пахло весной. Плавные изгибы холмов тянулись насколько хватало глаз; на самом горизонте, утонувшие в синеве облаков, высились крытые снежными шапками вершины далеких гор.

Красиво и величественно, тихо. Кажется, спокойно.

Ассасин молча перебирал и разглядывал испорченную "площадкой" ткань — откладывал в сторону то, что не годилось, скручивал то, что уцелело.

— Интересно, здесь ночи холодные?

Баал смотрел туда же, куда и Райна, — на горы.

— Не знаю. Я все хотел заглянуть в гости к Майклу, да так и не нашел время.

Аарон чистил от грязи и сосновых иголок рюкзак; рядом лежало треснувшее стекло от кислородной маски.

— Теперь нашел.

— Да, теперь точно нашел. Думаю, он скоро появится.

— Хорошо бы. Нужно решить, где устраивать ночевку. Есть хочется.

Ей тоже хочется — Райна не решилась пикнуть вслух. Ведь не забудут про нее, так?

Посмотрела на собственные ботинки — и правда целые (хорошо, что взяла дорогие), — ощупала куртку, убедилась, что рюкзак с личными вещами лежит рядом. Почти "не разъеденный".

— Очухалась?

Осторожно, чувствуя себя неловко из‑за того, что грязная, помятая, без макияжа и к тому же слабачка — не сумела нормально бежать по "площадке", — Райна искоса взглянула на Рена.

— Угу.

Не будет больше язвить?

Тот не язвил.

— Болит что‑нибудь?

Кроме шеи и висков ничего не болело; Райна покачала головой.

— Нет.

— Хорошо. Значит, "объект" цел. А вот, кстати, и Майкл. Вовремя.

В этот момент послышались шаги.

*****

— Нет, карту дать не смогу — к тому же, она здесь и не пригодится. Только компас — вот его дам.

Тот, кого остальные называли Майклом, оказался рослым, ладно скроенным мужчиной на вид около тридцати пяти. Короткие черные волосы, кожаная куртка, пятнистые штаны — лица она не видела — проводник стоял спиной к ней и лицом к остальным.

— Почему не пригодится карта?

Аарон не привык без карт.

— Потому что Магия будет постоянно менять вам маршрут. Когда решит, что пришло время, сама выведет вас к Порталу.

— И сколько займет путь?

— Не могу утверждать наверняка. Думаю, от двух до пяти дней.

Канн присвистнул.

— А то и больше пяти?

— Может быть и больше.

— Она вообще нас выпустит наружу?

Голос ассасина звучал ровно и одновременно саркастично — только он умел говорить таким тоном — это Райна уже усвоила. Стратег по большей части молчал, а если говорил, то чуть ворчливо, но искренне; Баал больше рыкал, нежели изрекал что‑то человеческое, а вот Рен язвил. Ровненько так, и не сразу поймешь, что язвит. Киллер, блин.

— Выпустит. Еще никого здесь, кроме меня и Марики, жить не оставила.

— Это хорошо.

Райна сидела на вросшем в землю булыжнике — на нее никто не обращал внимания. Вокруг неспешно плавился розоватый вечер; тянулись по склону длинные и неровные тени от елей; пахло хвоей.

— Что у вас со спальным оборудованием?

— Есть. Уцелело.

— Оружие?