А теперь держи меня

— Да вы ешьте, шо как не родные, — кивает на чай с бутербродами. — Нет, не в меня, — продолжает, когда мы с Егором всё-таки решаемся перекусить. — Этот чудак… Ой, чудак, не могу… Начал палить по машине своей, а одна из пуль отрикошетила ему в плечо. Ну, я как раз рядом был, отобрал пушку у него. Грю, тип, я помогу тебе. А его трясёт… Ну, как… ломка все дела. Ну, я сразу смекнул, шо валить надо. Раз стекло тачки разбито, шо бы не угнать, — Ваня берёт бутерброд и откусывает кусок, начиная жевать. — Ну, я его в машину, сам за руль. Думал, успеем до дома доехать, а там как бензин закончится… И усё. Ну, мне ж не привыкать. Отпечатки стёр, с пистолета тоже. Ну, и рванули по лесу сюда. Вот и уся история. Кровью там, правда, заляпали малёк. Но это не беда.

— А пушку-то зачем оставил? — не понимает Егор, делая шумный глоток горячего чая.

Я сжимаю пальцами кружку, пытаясь согреться, но меня всё равно пробирает дрожь.

— Так, шоб мусоров сбить с толку, — гогочет Ваня. — Они же это… сто лет как думать над разгадкой будут. Правда, этот чудак, пока я отпечатки стирал, успел ширнуться. И карту зачем-то порвал, начал бредить про каких-то демонов. Но это ж нормально. Нарики все такие.

Смотрю на Ефима, который берёт с подоконника книгу и начинает листать, совсем не обращая на нас внимания, а потом поднимается и уходит.

— Зачем ты ему помог? — не понимаю я.

Стресс потихоньку отступает, и я набираюсь храбрости.

— О, голосок-то шо надо, она и разговаривать могёт, — смеётся Ваня, затем замечает мой недовольный взгляд и успокаивается. — Так мусоров ненавижу. Будь они прокляты, свиньи. Моего отца за решётку отправили. Теперь на нарах там кукует. А за шо? За то, шо подрался по пьяни с Петькой алкоголиком, и пришиб его случайно. А тот уже откидываться собирался, папаша ему просто помог. Тому максимум пару месяцев светило из-за болезни. Шо он, собственно, и пил почему. Рак — штука серьёзная. Нешуточная.

Ваня замолкает и смотрит в окно, качая головой и, наверное, вспоминая былые времена.

— Эх, папаня. Выпить-то никто не желает? Есть самогон. Водяра тоже имеется… Качественная.

— Не, спасибо, — отказывается Егор. — Нам ещё нужно как-то добраться до трассы, а машину полиция забрала. Кстати, они сюда тоже нагрянуть могут, так что задерживаться долго не будем.

— А, да пока они сюда доберутся, уже вечер наступит, — отмахивается Ваня. — Шо хочу предложить. Вы это… Машину оставьте свою. От неё всё равно толку нет, пусть мусора радуются, пока могут. Я вам могу дать отцовский жигуль. Старый, правда, но на ходу. У меня то свой пикап, собрал пару лет назад, а папаше моему машина всё равно не нужна. Он там в тюряге надолго.

— Спасибо, — благодарно улыбается Шторм. — А что с Матвеем?

— Шо, шо… Жить будет, — говорит блондин. — Но лечиться ему надо, а то откинется. Вон, у нас тоже Васёк недавно подсел на какую-то дрянь и усё. Нет Васька.

Я ничего не отвечаю. Сидя в тепле в полумраке этого дома с кружкой горячего чая я успокаиваюсь и даже расслабляюсь, хотя тревожные мысли всё равно не покидают меня. Я даже уже перестаю прислушиваться к разговору Егора и Вани, и чёрт знает, сколько времени проходит. Чай в кружке заканчивается, бутерброды тоже.

И в тот момент, когда я уже полностью расслабляюсь и начинаю чувствовать себя в какое-то безопасности, в дом заходит Ефим и хрипло оглушает нас своим приговором:

— Милиция.

Копы. Добрались до нас раньше, чем мы рассчитывали. Ну, всё. Добегались, мать его…

33

Hollywood Undead — Fuck The World

Флэшбек — 15.

— Чёрт бы их, — шикает Ваня, шумно отодвигая табурет и поднимаясь на ноги. — Как далеко?

— Подъезжают к отшибу, — дед ковыляет через дом, решительно направляясь в сторону соседней комнаты.

— Ружьё не трожь! — предупреждает его парень. — Так, у вас есть минут пять-десять, пока они будут пробираться через лес, — он выглядывает в окно, чтобы убедиться в своих собственных словах. — Ну, шо сидите, хватайте своего дружбана и на выход. Двинете по северной дороге, как раз до трассы доберётесь.

Егор не дожидается повторного приказа и вскакивает на ноги.

— Давай, Розина, — толкает меня в плечо, заставляя вырваться из ступора. — Рюкзак на тебе.

Взгляд Штормова стекленеет, наполняясь решимостью, а я, наоборот, двигаюсь за парнем, словно во сне, при чём в тот момент, когда я уже собираюсь проснуться. Руки не слушаются, голова не соображает и рюкзак, который я поднимаю с пола и перекидываю через плечо, кажется ненастоящим.

Егор проверяет состояние Матвея — тот в отключке, потому что Ваня накачал его снотворным, чтобы вытащить пулю и обработать рану, потому что парень неистово сопротивлялся.

— Главное, наркоту ему не давайте, — предупреждает Буксир, уверенно направляясь к выходу, и мы послушно следуем за ним. — И ему нужно больше пить, чтобы вывести эту дрянь из организма. А ваще его запирать в лечебке надо, а то ноги протянет. Сюда.

Он огибает избушку и направляется в сторону сараев, потом переходит на бег.

— Ты уверен, что ему можно доверять? — зачем-то спрашиваю я у Егора.

— А у нас есть выбор?