А теперь держи меня

По взгляду Егора я сразу понимаю, что эта идея ему не нравится, но парень не спорит. Предосторожности не будут лишними: пусть мы и доверили всё Андрею, но где гарантия, что он справится?

— Уже придумала, у кого зависнешь, пока я в больнице? — спрашивает он.

— Нет, — морщусь. — Есть вариант Крис попросить, но нет желания вообще с ней связываться. Вряд ли она будет рада, если мы подвергнем её опасности, а Рома вообще куда-то пропал.

Егор не отвечает. Я пытаюсь угадать, о чём он думает, но у меня не получается. Его лицо напряжено, и парень явно встревожен. Посидев ещё пару секунд, я поднимаюсь на ноги и целую Штормова лоб, убирая его отросшие волосы.

— Тебе бы постричься, — улыбаюсь я.

— После операции, как оклемаюсь, — улыбается он.

Выглядит Егор ужасно уставшим. Лицо бледное, синяки под глазами, постоянно такой вид, словно он каждую секунду борется с неистовой болью, дожидаясь момента, когда же уже, наконец, можно остаться наедине с самим с собой и не притворяться. Русые волосы закрывают лоб и уши. Уже и не помню, когда в последний раз я видела его таким неопрятным.

Не хочется его бросать, но целыми днями торчать в больнице у меня тоже нет возможности. Ещё столько всего нужно переделать, а кажется, что времени вообще ни на что не хватает.

— Ладно, малыш, мне пора, — неохотно бормочу я. — Надо ещё пару дел уладить.

— Пока, — он пытается изобразить улыбку, но получается отвратно. — Принеси завтра ноут что ли, а то я тут загнусь скоро.

— Хорошо.

Потрепав его по голове, я бросаю короткий взгляд на алые неестественно-яркие цветы, снова стоящие на тумбочке возле кровати, и ухожу.

Мак ещё несколько секунд мелькает перед глазами — среди белой стерильной палаты он смотрится, словно пролитая краска в чёрном-белом кино. Будто я оказываюсь в центре фильма «город грехов», где в бесцветные кадры периодически добавляют яркие цвета. Как на фестивале красок, на котором я ни разу в жизни не была.

Я выхожу из палаты, решительно направляясь вдоль по коридору. Снимаю с плеч халат, останавливаюсь, позволяя пройти медсестре, толкающей инвалидное кресло.

Уже тошнит от всего этого: от госпиталей, запахав таблеток, белых халатов, больных, которые пытаются не показывать, насколько им тяжело. Стены душат, сжимаясь со всех сторон, постепенно сводят с ума.

Но мне нельзя жаловаться. Я могу в любую минуту уйти отсюда и больше никогда не возвращаться, но у Егора нет такого права. Он заложник собственного тела, и отчасти в этом есть и моя вина.

Я спускаюсь на первый этаж, уже собираясь поспешно покинуть холодное помещение, но замираю, как только замечаю у регистратуры знакомую фигуру.

Он что здесь делает? Совсем что ли совесть потерял?

В прочем, на ловца и зверь бежит.

Я недовольно поджимаю губы, пытаясь сдержать всю нарастающую внутри меня злость, и решительно иду в сторону темноволосого парня, беседующего с женщиной за стойкой. Посетитель не замечает меня вплоть до того момента, пока я не оказываюсь от него в опасной близости.

— Какого чёрта ты припёрся?! — толкаю его в плечо.

Макс отступает, удивлённо впиваясь в меня взглядом.

— Хотел Егора проведать, — спокойно говорит он, не обращая внимания на женщину, с любопытством поглядывающую то на меня, то на парня.

— Проведать? Это ты во всём виноват! Ты хоть головой думал, когда предлагал ему отказаться от реабилитации?! Тебя вообще опасно к нему подпускать! — снова толкаю его в плечо, но парень не сопротивляется: знает, что заслужил.

— Сонь, — Макс поднимает руки, показывая, что не хочет ссориться, но я так зла и обижена, что больше не могу держать язык за зубами.

Егор там, в палате, и ему срочно нужна операция, которая может стоить ему не только тела, но и жизни, а этот придурок так просто приходит сюда, чтобы проведать его?

— Знаешь, что? — пытаюсь уничтожить его взглядом, но парень почему-то не хочет превращаться в пыль. — Я с самого начала знала, что связываться с тобой, — это дерьмовая затея. Егор равнялся на тебя! Он восхищался твоим стремлением вернуться в бокс после травмы, а ты что в ответ? В могилу его решил вогнать, да?!

— Сонь, — он снова пытается объясниться, и я даю ему пару секунд, пока перевожу дух. — Мне жаль. Правда. Я не думал, что ему станет хуже, просто хотел помочь.

— Помочь?! — возмущаюсь я. — И что? Допомогался? Чёрт… — бросаю халат, до сих пор находящийся в моих руках, на стол регистрации. — Давай, иди к нему и снова что-нибудь посоветуй, может, он каким-нибудь чудом встанет на ноги?

Макс шумно вздыхает, поджимая губы. Видно, сказать ему нечего.

— Чем ты думал вообще? — не понимаю я. — У вас разные травмы, и нагрузки для каждого из вас тоже должны быть разные, даже я это понимаю. Долбанные мазохисты, — замечаю на себе пристальный взгляд женщины, всё это время пристально наблюдающей за нами, и скалюсь. — Чтобы не приближался к нему, понял? — тычу в Макса пальцем, затем, не дожидаясь его ответа, обхожу его и направляюсь к выходу.