А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Достаточно актуально звучат мысли А. С. Хомякова о том, что специальность не может быть положена в основу воспитания, что узко специализированный человек в умственном отношении подобен физическому уроду. «Ум, сызмала ограниченный одной какой-нибудь областью человеческого знания, впадает по необходимости в односторонность и тупость и делается неспособным к успеху даже в той области, которая ему была предназначена. Обобщение делает человека хозяином его познаний, ранний специализм делает человека рабом вытверженных уроков»[1434]. Мыслитель отстаивал и свободу мнений и сомнений в науке.

В связи с неразвитостью техники А. С. Хомяков не акцентирует внимание на соответствующей форме ограничений. Однако он видит негативные тенденции в этой сфере в виде замещения эстетического совершенства технологическим и выступает за развитие собственного хозяйства в России и совершенствование его технологий (как известно, он сам был техническим изобретателем), но на основе истинных потребностей, а не тяги к роскоши. Это подразумевает то, что технико-технологическое развитие не должно быть безудержным, ограничивающим и порабощающим человека.

Данная позиция Хомякова проявляется и во взгляде на экономику: «Вообще я небольшой охотник до фабричной промышленности; но меня радует промышленность старая, которой начало теряется в веках, которая основана на истинной потребности и улучшена давнею привычкою»[1435]. А. С. Хомяков выступает против роскоши, но отмечает экономическую ограниченность и отсталость России. В Европе он видит «всеобщее стремление <…> свидетельствующее об одном: о борьбе капитала и труда и о необходимости помирить этих двух соперников и слить их выгоды»[1436]. Он выступает за крупные, а не мелкие хозяйства, считает причиной крупных индивидуальных капиталов веру и образ жизни. Позднее эти идеи были развиты М. Вебером и В. Зомбартом.

Отношение к военно-силовым ограничениям хорошо заметно в поэзии А. С. Хомякова. Он допускает войны прежде всего справедливые и национально-освободительные. Сам Хомяков по характеру был довольно воинственен, хотя его трудно назвать агрессивным: он любил споры, состязания. Таким образом, для него приемлемы военно-силовые ограничения социального зла: агрессии, порабощения.

Хомяков затрагивает проблематику, которую сегодня принято называть гендерной, обсуждает проблемы женской эмансипации («Письмо к издателю Т. И. Филиппову»). Он размышляет и о других структурно-демографических ограничениях, связанных с объективно существующей в обществе поселенческой, классово-стратовой, сословной, профессиональной и демографической структурой населения. Потенциально вредным для других групп населения он считает слой чиновников. Специфику социальной структуры России своего времени он видит в наличии общины: «Община есть одно уцелевшее гражданское учреждение всей русской истории. Отними его, не останется ничего, из его же развития может развиться целый гражданский мир»[1437]. Но ограниченность общинного устройства порождает расширение вредной бюрократической административности. Таким образом, важнейшим структурно-демографическим ограничением России оказывается ее общинное устройство.

Можно сказать, что А. С. Хомяков не только «славянофил» и «теоретик соборности» (а именно такие стереотипы складываются о нем у студентов), у него есть и определенная философия техники, образования, хозяйства, которая представляет собой достаточно целостный цивилизационный проект для России, в котором как минимум тезисно продуманы самые разные его стороны.

Потеря всякой связи с А. С. Хомяковым – это не только перспектива «стать беспочвенным, носимым ветром»[1438], как полагал Н. А. Бердяев, но и утрата определенного цивилизационного проекта, который мог бы быть реализован с определенными коррективами сегодня.

А. Н. Лазарева А. С. Хомяков и пути осмысления нравственно-религиозного идеала

Что унаследовано от Хомякова и перешло в неославянофильство, вновь пробудилось в наше время без каких-либо существенных корректив, сохранилось в русской идее неотъемлемым ее элементом, – и в глубине православного сознания, и в народных чаяниях, и в русской философской мысли, – так это, безусловно, идея соборности. Верно заметил Н. Бердяев: «Соборность – это существенно русская идея, и близость к ней можно найти лишь у немногих мыслителей Запада».

Слово «соборность» содержит, как проницательно усмотрел Хомяков, впервые введший это понятие в отечественный философский лексикон, «целое исповедание веры». Идея соборности не выветрилась из народной души ни историческими вихрями, ни общественными и социальными переменами и потрясениями, а в постсоветское время завоевывает благосклонное признание у российских исследователей, и не только у воцерковленных.