А я тебя нет

Тело будто окатило ледяной водой. Губы пересохли, уши заложило. Элли медленно повернула голову в сторону бара и мгновенно нашла взглядом единственного посетителя у стойки. Он ни на кого не смотрел. Замер, уставившись в свой стакан, на скулах перекатились желваки.

— Не знаю, что он ей наговорил, — голос отца как сквозь вату пробрался в сознание, — но сработало: девочка снова стала свободной и с перспективами! Но толпы поклонников не случилось… А мальчишка уехал и больше не возвращался в ее жизнь… Хороший был парень, на самом деле… М-да…

Перед глазами поплыл туман. Краем сознания Элли еще подметила, как тихо стало в зале, но мир вокруг померк и размазался, будто на плохом кадре. Остался только сидящий впереди человек. Ни жеста, ни взгляда. Статуя, сжимающая в руке стакан. Темные волосы упали на лоб, наверняка спрятав шрам, незаметный с такого расстояния. Губы сжались в одну прямую линию. Костяшки пальцев побелели.

Тишина в зале болезненно завязала внутренности в узел. Удары сердца эхом отбились в ушах, а мышцы сковал невыносимый холод.

Как такое возможно?

Как, мать его?!

— Так что, когда Кристина притащила к нам Майка, я уже был научен горьким опытом! — снова зазвучал голос отца.

Бойко, бодро, весело. Но никто не шелохнулся. Этот голос отбился в мозгу ударом молота.

— И хотя Майк мне тоже совсем не понравился, я не стал ничего предпринимать. И посмотрите теперь на эту красивую, крепкую пару! — колонки захрипели от его возгласа. — Моя младшая девочка вышла замуж! А ее муж на деле оказался очень хорошим парнем!.. А чего все притихли? — в отцовском голосе послышалось недоумение. — Давайте поздравим наших красавчиков! Свадьба же! Ура!

Речь закончилась. Мгновенно зазвенели бокалы. Хит у бара, наконец, отмер: резко поднял стакан и залпом опрокинул в себя бурую жидкость.

Воздух в легких закончился. К горлу подкатила тошнота. Элли резко отодвинула стул, вскочила на ноги и бросилась к открытому французскому окну.

Из тела испарилось все, кроме желания сдохнуть.

Глава 41

Оказалось, Берти Мейеру вообще нельзя пить.

Хит предпочел бы и дальше об этом не знать.

Тем более, открылось это таким садистским образом.

В груди будто разорвалась граната, и ее осколки пробили мягкие ткани. Скулы свело. Костяшки пальцев на здоровой руке побелели. Вся усталость, тяжесть и боль были собраны и запечатаны в эту гранату, и вот она рванула.

Старый идиот Берти Мейер. Какой же он идиот!

Хит со стуком отставил опустевший стакан на барную стойку. Огненная жидкость обожгла горло, но от этого не полегчало. Боковое зрение уловило, как из-за стола свиты поднялась фигура в светлом и быстрым шагом направилась к французскому окну. Элли. Только одному человеку сейчас может быть больнее, чем ему. И за это Берти Мейера стоило бы впечатать мордой в стол.

Гул голосов, смех, звон бокалов — все смешалось в единый белый шум, больно бьющий по мозгу. Хит размашисто растер лицо ладонями, уронил руки и рывком поднялся с высокого барного стула. Широким шагом двинулся туда, где пару мгновений назад скрылось светлое длинное платье. Разговоры за столами возобновились, люди восприняли пьяную речь как тупую шутку. Конечно. Как еще в здравом уме это нужно воспринимать? На Хита никто внимания не обратил. Разве что Эдит Мейер? Но он не обернулся, чтобы убедиться.

Если бы он знал, каким образом старое дерьмо всплывет на поверхность, договорил бы еще вчера. А так… Какой же кошмар! И как глупо все закончится…

Хит замер в проеме, в горле застрял шершавый булыжник. Сумерки уже накрыли зеленую лужайку, но свет из окон освещал улицу достаточно далеко. В обрамлении белого арочного проема, прямо рядом с помостом для фотозоны стояла тонкая, хрупкая фигурка. Спиной к зданию, лицом к бесконечно огромному парку. Она обняла себя за голые плечи, а светло-розовое платье ярким пятном обозначилось на фоне темной травы и неба.

Элли будто потухла. Она весь день была отрешенной, мыслями явно не на празднике, но сейчас просто выключилась. Совсем рядом послышался тихий шорох, едва уловимый сквозь шум праздника. Локтя коснулось что-то почти невесомое, Хит вздрогнул.

— Пропусти, пожалуйста, — раздался негромкий, но уверенный голос.

Айда. Хит повернулся и заглянул в обеспокоенное, хмурое лицо. Похоже, она единственная, кто вообще что-то понял. Хорошая Айда. Он аккуратно стряхнул с себя ее руку и сделал шаг за порог.

— Я сам.

Айда коротко, понятливо кивнула и тут же скрылась из виду.

Хит стремительно прошел через круг света, спустился с крыльца, и нога утонула в мягкой траве. Шаги стали почти неслышными. Не оборачиваясь, он быстро двинулся вперед. На ходу расстегнул пуговицу смокинга и сбросил его с плеч. Еще несколько футов, и он приблизился к помосту для фотосессии. И остановился.

Элли не шелохнулась. Услышала шаги? Или нет? Он тихо кашлянул, но она не обернулась. Ничего удивительного. Но, по крайней мере, теперь не испугается. Хит сделал еще два шага вперед, развернул смокинг и осторожно набросил на голые плечи. И только сейчас заметил, что ее тело сотрясает мелкая дрожь.