A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Ранним утром Эмили сообщила, именно сообщила Ремусу, что ей необходимо попасть в Косой Переулок и весьма доходчиво убедила его, что с ним или без него, она все равно туда пойдет. Она все еще была поразительно бесстрашной, не понимая, какой страшной может быть война и как близко она подобралась. Эмили все еще казалось, что все самое ужасное может случиться с кем угодно другим, но уж точно не с ней.

Все были категорически против, Беата назвала ее идиоткой и бесполезной дурой, но Эмили была неумолима, и всего через два часа криков и уговоров было решено, что Люпин и Паркер отправятся в переулок вдвоем. Слишком большая компания привлекла бы ненужное внимание. Джеймс сказал, чтобы Люпин держал его в курсе через сквозное зеркало, а сами они с Блэком и Беатой засели неподалеку от Косого Переулка, откуда в случае чего можно было скоро добраться на метлах — трансгрессия здесь сейчас не работала.

— Ты же не думаешь, что я рискнула направиться сюда ради праздного интереса? — Эмили оглянулась на Люпина.

— Конечно, нет. Праздный интерес — это Беата, а не ты.

— Здорово, что ты наконец-то понял это.

Эмили остановилась перед очередным зданием, и Ремус внутренне застонал.

Если бы он искал ингредиенты для зелья, это место было бы последним, куда бы он пошел. Вернее, Ремус скорее бы предпочел сдохнуть от какой бы то ни было болезни, чем идти сюда. Судя по всему, в столь сомнительном заведении продавалось что-то редкое, то есть, нелегальное, раз Эмили решилась переступить порог этого, э… сарая. А еще Ремус понял, почему она пришла сюда именно сейчас — в самый разгар стычек между Пожирателями и Министерством. В мирное время никто не продал бы обыкновенной школьнице запрещенные травы, но сейчас, когда разбой на улицах стал нормой…

В лавке было темно, пыльно и мерзко. Все время хотелось чихать, а еще лучше уткнуться носом в воротник, сбежать отсюда и тщательно вымыть руки до самых локтей. Возможно, у хозяина не было ванной, возможно, он просто не любил мыться или не знал, зачем люди это делают.

В конце концов, судя по Снейпу, у зельеваров случается такая беда.

Огромные жабы в склянках, чьи-то сердца в сосудах с фиолетовой слизью, пучки сушенных трав под потолком… и похожий на пучеглазого кальмара продавец. Со Слагхорном он не имел ничего общего и выглядел, как неудачное последствие скрещивания между морским чудищем и человеком. От обоих рас он взял самые худшие и отталкивающие черты.

— Чем могу помочь? — забормотал бедняга, поминутно шмыгая заложенным носом.

Постояв с секунду за прилавком и оценивая посетителей, он все-таки не выдержал и засеменил к Эмили. Все то время, что Ремус не видел его ног, ему казалось, что это существо передвигается на склизких щупальцах. Но нет — у парня оказались две пухленьких коротких ножки в рваных штанах, не закрывающих щиколоток и обвисших на коленях. А еще он был босой.

Ремуса передернуло, и он машинально сжал руку Эмили. Та недовольно обернулась и демонстративно выдернула ее, будто пыталась показать, что она-то не какая-то там трусишка.

Аптекарь крутился вокруг, вызывая в Ремусе все большее отвращение, и чуть ли не хватался за полы мантии Эмили. У той либо не было чувства отторжения вообще, либо она разучилась его ощущать где-то между своим знакомством с Малфоем и началом дружбы с Беатой.

Бедняга продолжал что-то несвязно бормотать, явно готовый продать даже собственную руку в обмен на кусок хлеба, и сейчас он почти что ни целовал ноги новоявленной покупательнице.

Эмили извлекла из кармана сложенный вчетверо листок, развернула его и властным движением сунула под нос аптекарю. Тот вперился в бумагу своими маленькими выпученными глазками, осклабил кривые акульи зубки в жуткой улыбке и часто закивал. Его пальцы задергались, предчувствуя холод звонких монет, и Ремус отметил в человечке явное сходство с пираньей.

Еще через мгновение продавец унесся в подсобку, и минут пять оттуда раздавался торопливый шорох.

— Длинный список?

— Очень.

Устав лицезреть заплеванный прилавок с подгнившим по низу деревом, Ремус отвернулся и вяло побрел между полок, разглядывая достижения современной алхимии.

Готовые зелья выглядели нескольким лучше своего создателя, назывались не слишком вычурно и даже вызывали некоторое доверие. Ряд бутылочек, баночек и колб переливался в слабом свете немногочисленных свечей, и Ремус с интересом прошелся по списку зелий, вывешенному тут же, на деревянной подпорке. Цены были занижены почти в два раза, но покупателей это явно не привлекало.

Впрочем, никакого чувства жалости Люпин не испытывал. Аптекарь был похож на человека, согласного продаться за лишний кнат, услужливо подсунутый в его потную маленькую ручку.

Ремус склонился к одной из склянок, попытался оттереть пыль с этикетки, тут же наглотался пыли и под конец оглушительно чихнул. Он не был излишним чистюлей, но свою тумбочку в спальне вытирал влажной тряпкой не реже двух раз в неделю, не доверяя домовикам. В отличие от Джеймса, у которого в нижнем ящике точно завелся грибок, и этот придурок запретил эльфам его трогать, а потом и вовсе дал имя.