A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Сириус пожал плечами, собирался было кивнуть, но его взгляд упал на подозрительно знакомый лист пергамента, сложенный в несколько раз.

— А… что это? — прежде, чем смог себя остановить, выпалил он.

— Это? — Дамблдор ласково улыбнулся и взглянул на Блэка поверх очков. — Это личная и неприкосновенная собственность Аргуса Филча, мистер Блэк. И если я узнаю, что данный, воистину ничем не примечательный лист пергамента исчез в неизвестном направлении… я приду с проверкой в гостиную Гриффиндора и лично перерою все личные вещи своих студентов. И вот тогда ваши друзья не скажут спасибо ни вам, ни мистеру Поттеру.

Дамблдор замолчал, безучастно глядя в нехорошо потемневшие глаза Сириуса.

Карта Мародеров теперь у этого старого ублюдка Филча!

Стоило оставить Сохатого на одну только ночь!

— Прекрасно, раз вопросов больше нет… — Дамблдор кивнул кому-то за спиной Блэка. — Профессор МакГонагалл проводит вас до башни Когтеврана, мисс Спринклс. А вас до Больничного крыла, мистер Блэк. Ваши друзья ждут вас там.

— Что с Паркер? — тут же встрепенулась Беата. — И с Динглом?

— Неужели вы вспомнили о своей подруге, мисс Спринклс? С ней все в порядке. Как и с моим старым другом. Вы можете идти.

Если бы Беата была драконом, она бы напоследок спалила кабинет директора дотла. Но получилось только поджечь портрет Финеаса Блэка, который тут же истошно разорался под одобрительный хриплый смех Сириуса. Дамблдор вздохнул и устало прикрыл глаза.

Неисправимы.

***

Башни Когтеврана, покои природных колдунов

— Идиотка, — жестко припечатала Ева, расхаживая по комнате туда-сюда, чем изрядно выводила из себя Беату, сидящую на желто-синем покрывале. — Безнадежная идиотка.

— Заткнись.

— Но она права, — пророкотал Медведь.

— А ты что вообще здесь делаешь? — вскинулась Спринклс. — Это спальня для девочек!

— Это твоя личная клетка, Спринклс, — фыркнула Ева. — А мы твои личные надзиратели. Уймись.

— Расскажи, сестренка, — неожиданно ласково сказал Медведь, — как все прошло?

— Хреново. Не видно? — Беата помолчала и снова атаковала Лису: — А ты! Как ты вообще допустила, чтобы это мохнатый придурок поперся за мной?

— Одна в Запретном Лесу, вокруг толпа оборотней и Сивый где-то неподалеку. Тебе нужна была помощь.

— Он мог умереть.

— Он и так почти умер, — фыркнула Ева. — Только смертник мог пойти в Лес в такую ночь. Вы двое безнадежных самоубийц. На что ты рассчитывала?

— Я бы почувствовала оборотня, с которого сняли проклятье. У них другая энергетика. Я поняла это по своему отцу. Оставалось немногое — найти ублюдка и расспросить его.

— О да, ведь оборотни в полнолуние так разговорчивы!

— Можно было дождаться утра! Связать его и применить легилименцию.

— А ты ей владеешь?

— Ну кто-то же ей владеет!

— Когда ты спуталась с Малфоем, — Ева присела на кровать, изящно перекидывая одну ногу через другую; оголившиеся почти до самого начала бедра ее совершенно не смущали. — Я подумала, что ты наберешься от него ума.

— Ты ошиблась. У Малфоя нечему набираться. — Беата помолчала, ежась под ироничным взглядом сводной сестры. — Расскажи, как все было? Вы отстояли границу?

— Я бы не сказала, что… — Ева пыталась подобрать слово. — Не сказала бы, что они особенно старались. Они словно пробовали нас на прочность. Я уверена, что если бы ваши Пожиратели — что за дурацкое название? — вступили в прямое взаимодействие, нам бы пришлось хуже. Но они просто прощупывали силы. Пустили в ход новообращенных, это чувствовалось. Кровожадных, яростных, но неопытных и глупых.

— А если бы… если бы они подготовились серьезно?

— Я не поставила бы на победу Дамблдора, — просто сказала Ева.

— Но мы будем здесь. Не дадим и прорваться, — буркнул Медведь. — Уж не сомневайся.

Ева хмыкнула, явно не разделяя альтруизм брата.

— Не смотри так язвительно, Эва, — недовольно сказал он и посмотрел на девушку, словно пытался продавить ее защиту взглядом. — И прикройся.

Ева только фыркнула и упрямо скрестила на груди руки.

— Мне не понравилось, как ты вела себя… там. — Медведь сам смутился от собственной прямоты.

Он знал, что контролировать Лису не представляется возможным, и научился прятать ревность внутри своей большой сильной души, но иногда… иногда он обижался.

— Теперь вы можете пожениться, — не удержалась Беата от подколки. — Когда Гвен не стоит над вашей душой и не читает нотации про запретные отношения инцеста.

Лисица гневно взглянула на Беату, сжала губы в тончайшую полоску и, рывком поднявшись, вышла за дверь. Ее — Еву Кавендиш! — обвиняли в наличии столь сильной привязанности?

Это у них с Беатой было общим. Они считали чувства слабостью, пусть и молчаливо одобряли их наличие в других. В других, но не в себе.

Медведь недоуменно пожал плечами, как всегда не особенно уловив цель очередного пассажа Евы.

— Не сердись на Эву, — сказал он и простовато улыбнулся. Его темные глаза потеплели, черты лица поплыли, словно камень дрогнул и начал оживать против всех законов природы. — Она вспыльчивая, ты же знаешь. Как ты.

Беата покачала головой и поднялась с кровати, с хрустом разминая руки.

— Что собираешься делать? — с интересом спросил Медведь.