A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

Звон расстегнутой пряжки на собственных брюках, такой неожиданный и резкий, так некстати отрезвил Блэка. Способность мыслить медленно возвращалась к нему, настойчиво стуча маленькими назойливыми молоточками в голове. Глубоко вздохнув и обругав себя последними словами за этот непривычный ему приступ благородства, Блэк решительно отстранился от искусанных губ Беаты.

Взглянув в ее насмешливые, шалые глаза, Блэк вздрогнул. Беата не была похожа на забывшуюся в порыве страсти девочку, она понимала, что делает, и от этого было только хуже.

— Это не выход, — не веря, что говорит это, сказал он.

Спринклс сморгнула, возвращаясь в реальность и пытаясь вникнуть в слова Сириуса. Наконец, раздраженно вздохнув, она хрипло сказала:

— Мне хреново, Блэк. И я не могу трахать Люциуса — он вроде как помолвлен, а я вроде как заключила сделку с твоей кузиной.

— Это не выход, — упрямо повторил Блэк.

Руки Беаты все еще лежали на расстегнутом Блэковском ремне, и Сириус, странное дело, совершенно не хотел отстраняться.

— Спорим, обычно ты брал девушек вне зависимости от того, хотели ли они на самом деле совокупляться с тобой или нет. С чего ты так носишься со мной?

С этими словами Беата вдруг резко толкнула Сириуса от себя, вынудив отступить на добрых полметра, после чего протянула руку и с силой дернула за конец ремня, полностью выдергивая его из шлевок и бросая на пол позади Сириуса. Блэк машинально перехватил руку Спринклс за запястье и замер, неотрывно глядя ей в глаза. Беата насмешливо улыбалась, бесконечно раздражая его этой своей премерзкой ухмылочкой, выводя из себя повсюду лезшими жесткими смоляными волосами и чрезмерно тонкой футболкой, так пошло натянувшейся сейчас на ее наверняка костлявой и ничем не привлекательной груди… Блэк смотрел и не понимал.

Какого черта он еще ждет?

***

Класс Защиты от Темных Искусств, утро

Эмили Паркер задумчиво перелистывала последний выпуск Ежедневного Пророка, ожидая начала занятия. День был исключительно прекрасным — от вчерашней хмари на улице не осталось и следа, небо, пронзительно голубое, чистое и совершенно безоблачное, напомнило Эмили о летнем, небесного цвета платье, которое она прикупила на рождественских каникулах. Ее мать и так, и эдак выспрашивала у своей привычно нелюдимой и неразговорчивой дочери причину подобной покупки, но, ничего не добившись, только поджала губы и покачала головой. Эмили тогда твердо сказала себе, что это — просто мимолетное желание, совершенно не имеющее ничего общего ни с Ремусом, ни с его словами о том, что цвет неба отлично подошел бы к глазам Эмили. Иногда Ремус был жутким романтиком, в то время как Эмили изо всех сил отрицала всячекие “нежности и милости”.

Перевернув очередную страницу, Паркер вздрогнула: с пугающей и слишком уж живой колдографии на нее скалился странный человек. Его клыки, выступающие из-под нижней губы, серые, словно шерсть, волосы, небрежно перехваченные темной лентой, и желтоватые глаза будто бы намекали, что мужчина находится на переходной стадии трансформации. «Фенрир Сивый», — гласила подпись под колдографией.

«…Фенрир Сивый, возглавляющий движение за права Оборотней, добровольно согласился дать интервью одному из наших журналистов. Он объявил, что притеснение прав Оборотней, продолжающееся столетиями, не имеет под собой разумной основы и требует тщательного пересмотра.

— Почему магглорожденные колдунишки, ничего не знающие о магическом мире, получают билет в новый мир и новую жизнь, а мы, рожденные в чистокровных семьях, вынуждены скитаться без работы, без призвания, гонимые отовсюду только лишь из-за нашей природы?! Чем мы хуже, чем те, кто позволяет раскрывать наши секреты магглам, которые когда-то жгли нас на кострах, сдирали кожу и убивали? Почему никто не сделал ни единой попытки смириться с нашей сущностью, понять и принять ее? — заявил Фенрир в своей речи.

Стоит также отметить, что Фенрир Сивый является сторонником так называемого Темного Лорда, именующего себя также Лордом Волдемортом и борцом за права чистокровных…»

— Волнуешься, что я последую за ним? — раздался тихий голос Ремуса над ухом Эмили.

Когтевранка вздрогнула, опасливо оглянувшись на Мари Чанг, сидевшую неподалеку и увлеченно читающую учебник. Но та с головой ушла в книгу и ничего на замечала вокруг.

— У нас же сдвоенный урок с Пуффендуем, — тихо прошептала Паркер. — Что ты здесь делаешь?

— Увидел статью в Пророке, как и ты. — Ремус выглядел болезненно, и Эмили с дрожью вспомнила, что полнолуние наступит через пару дней. — Решил узнать твое мнение.

Ремус замолчал, пытливо глядя на девушку. Глаза его не выражали абсолютно ничего, только отрешенная усталость, казалось, переполнила его и смазала черты лица.

— Он психопат, — тихо ответила Эмили, устремив взгляд в стол. — Что с него взять?

— Но ты подумала… не могла не подумать, — голос Люпина дрогнул, — о том, что я могу быть согласен с его позицией.

— Считаешь, я действительно поверю, что ты рассматривал эту мысль? Служение Лорду?