A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

— Нет, я хочу сбежать отсюда и скормить Люпина Беате.

— Зря вы так, — мягко пожурил его Альбус. — Он лишь пытался помочь.

— Ну и методы у него.

— И самое смешное, — Дамблдор ослепительно улыбнулся, вызвав в Джеймсе некоторое опасение за здравость директорского ума, — Эмили Паркер действительно не принимала в этом никакого участия.

— Серьезно? — искренне удивился Джеймс.

— Абсолютно, — качнул головой Дамблдор.

— И это правда, Сохатый, — мрачно сказал Блэк, целеустремленно вползая в директорские апартаменты.

Перекошенный и побитый, в одних темных штанах не по размеру, открывающих волосатые лодыжки, Блэк являл собой живую демонстрацию неудачного эксперимента некроманта-новичка.

Дверь кабинета, которую он, судя по кровавым подтекам, открыл, просто упав на нее, теперь грустно поскрипывала, перекосившись и повиснув на одной петле.

— Аристократ, — уважительно произнес Дамблдор и улыбнулся. — Какие манеры, а?

Джеймс со стоном уткнулся в собственные ладони. Эта ночь должна была быть грандиозной, запоминающейся, невероятной… а обернулась жалким фарсом. По их с Блэком плану друзья собирались ворваться в поместье Малфоев, трансгрессировав туда из Хогсмида, и, воспользовавшись элементом внезапности, приставить палочку к виску Абраксаса Малфоя. Ну а дальше — действовать по ситуации. Теперь, в свете наступающего утра и снисходительной улыбки директора, план казался не просто идиотским — он был настолько бездарным, что Джеймсу хотелось завыть. Вопрос был в том — куда смотрел Блэк и почему он не разъяснил своему другу, что у того поехала крыша? Блэк, видимо, думал о том же самом, ибо выглядел виновато и хмуро.

— Ну а теперь, — Дамблдор жестом указал Сириусу на кресло, а потом сел и сам, соединив перед собой кончики пальцев, — извольте объясниться, господа.

Голос волшебника, словно взмах хлыста, припечатал незадавшихся мстителей, отчего те потупились еще больше. Чувствовать себя нашкодившим щенком Джеймс не любил, но это был именно тот случай, когда был виноват он и только он. Ну и Сириус… немножко.

***

Гостиная Гриффиндора, то же время

— Уж близится рассвет… — произнесла Беата и замерла с закрытыми глазами.

— Ты имела в виду: «Уж полночь близится?..» — не понял Люпин*.

— Какая полночь? Вон, светает уже.

— Да, но в оригинальном варианте…

— Мерлин, как можно быть таким занудным? — раздраженно сказала Беата.

— А откуда ты вообще знаешь подобные выражения? Они же целиком маггловские, кроме того, русские?**

— Я получила всестороннее образование, — Беата гордо задрала нос.

— Ты же в Хогвартсе с одиннадцати лет, — неуверенно произнес гриффиндорский четверокурсник.

Так как Беата и Люпин в конечном счете представляли собой только двух человек, Ремус решил, что неплохо бы подключить к игре всех тех, кто в тот момент бодрствовал в гостиной. Поначалу ночных пташек нашлось лишь двое, но чуть позже Беата усадила на рядом стоящие кресла еще парочку несчастных, которым не повезло выйти в туалет именно в этот час.

— А тебе права слова не давали! — отрезала Спринклс. Бедняга, единственный из всех, кто осмелился подать голос при Беате, поник и замолчал снова. Из всех шестерых в преферанс умели играть только Люпин да еще один студент с пятого курса. Беата вообще не особенно вслушивалась, когда Люпин объяснял правила, а по тому играла невпопад и постоянно проигрывала.

— Когда же они вернутся?

— Расслабься, Ремус, игра только начинается.

— Какая игра? — не понял тот.

— Гриффиндор vs Дамблдор, — хихикнула Беата. — Теперь он будет следить за каждым вашим шагом.

— Так же, как и за твоим?

Четверо гриффиндорцев увлеченно следили за развитием беседы. Они ничего не понимали, но сам факт разговора между Ремусом Люпиным, самым честным и рациональным представителем Гриффиндора, и Беатой Спринклс, самой хитрой и беспринципной представительницей Слизерина, казался им невероятным событием.

Беата подняла глаза на Люпина, ухмыльнулась и коротко бросила:

— Раздавай.

Ремус лишь мельком взглянул на слушателей, понял, что зашел в своих вопросах слишком далеко и тоже решил замять тему.

— Раздаю. Если еще раз попытаешься намеренно брать взятки на мизере, заколдую**.

— П-ф-ф!

— Я серьезно.

— П-ф-ф.

На этом их диалог закончился, а к концу второго часа игры Ремус был раздет до панталонов и отчетливо понял, что Беата Спринклс не только очень внимательно слушала правила, когда он их объяснял, но и еще тренировалась играть в преферанс лет эдак с одиннадцати.

— Действительно, всестороннее образование, — пробурчал он, ежась и мрачно косясь на довольно ухмыляющуюся слизеринку.

________________________

* «Уж полночь близится, а Германа все нет», — крылатое выражение из оперы «Пиковая дама», написанной по одноименной повести А.С. Пушкина.

** Автор удостоверился в том, что данная опера демонстрировалась не только в России, но также в Европе (Лондон, в том числе) и США.