A and B, или Как приручить Мародеров (СИ)

— Ошлишно, — со всевозможным презрением произнес Блэк, но вышло очень забавно и неуклюже. Ремус смерил друга ироничным взглядом, но промолчал — кровь из носа смешивалась с кровью, льющейся из рассеченной брови, а стремительно наплывающий синяк на правой скуле завершал картину.

— Я пошел, — гордо возвестил Блэк, кое-как поднимаясь с пола. Его качало из стороны в сторону, но за стены он держался очень уверенно.

— Куда? — резонно спросил его Ремус.

Блэк остановился в задумчивости.

— Ишкашь Джеймша, — буркнул он.

— Где? — продолжал Люпин, в его голосе слышался смех.

— Шам, — отрезал Блэк.

— А… это хорошее место. Но если «там» Джеймса не окажется, загляни к Дамблдору в кабинет.

Сириус, осознав весь смысл сказанного, повернулся к Люпину и уставился на того с ужасом.

— Убью.

— Дамблдора?

— Шебя!

— Себя?

— Нет, шебя!

— Самоубийство не решит твоих проблем, Бродяга, — продолжал доводить друга Люпин.

— Аргх! — Сириус махнул рукой, опасно закачался, но, восстановив равновесие, поплелся куда-то по коридору.

— Сколько патетики и надрыва, — вездесущая Беата возникла рядом с Люпиным, отчего тот отшатнулся вбок и чуть не завалился на пол. — Да и внешность… Может, ему стоило родиться женщиной?

— Откуда ты взялась?!

— Преследовала Блэка. Судя по запаху, он бежал и метил территорию одновременно.

— Так ты знаешь? — Люпин недоверчиво нахмурился.

— Знаю, что он превратился на моих глазах в огромного вонючего вшивого… пса и набросился на меня? Мне нужно принять ванну с лекарственными травами.

— И как ты еще в состоянии шутить, — горько сказал Люпин.

— Я слизеринка, а не гриффиндорский баран. Так что у меня в этом плане все не так запущено.

— Считаешь, тут не на что обижаться? — тоскливо спросил Ремус, в очередной раз вытирая кровь с брови.

— Есть на что. Но мир не черно-белый, его правила не абсолютны, а что до добра и зла — так это и вовсе понятия относительные. Все зависит от ситуации. Ты поступил, как наиболее разумная особь вашего ста… вашей компании, — Беата широко ухмылялась, недвусмысленно намекая, что в словах она ошиблась специально. — Будем надеяться, что до него, как до особи более отсталой, это тоже дойдет, хоть и позже.

— А Джеймс? Ты не видела его глаза. Мне кажется, он…

— Ты точно переобщался с Паркер, — мрачно констатировала Спринклс. — Ведешь себя как инфантильная девица, еще и ноешь. И к кому ты обращаешься за поддержкой? Ко мне! К ненормальной и несокрушимой, прекрасной и великолепной, восхитительной и…

— Со словарным запасом у тебя все в порядке, это я уже понял, — Ремус повеселел.— Возвращайся-ка ты в свои комнаты, пока не застукали.

— А вот и нет. В карты играешь?

— В преферанс, — выдал после секундной заминки Ремус.

— О, — ухмыльнулась Беата, — интеллигенция, значит. Тогда, так уж и быть, отведу тебя для начала к Поппи-Моппи, а потом сыграем… пару раз. Хоть раздену, посмотрю, на что там Паркер то позарилась.

Ремус только вздохнул — все-таки к манере общения Беаты Спринклс он так до сих пор и не привык.

***

Кабинет директора, 4:00 утра

В кабинете директора что-то мерно постукивало, подрагивало, шуршало и пыхтело. Бесконечное количество приборов непонятного назначения из всевозможных материалов занимали целых три стола. Под потолком носились сомнительного вида «насекомоптицы», как их про себя прозвал Джеймс, а несуразная конструкция из тонких стеклянных трубок изредка выпускала разноцветные колечки дыма и натужно гудела.

Честно сказать, Джеймс всегда считал Дамблдора шизофреником или кем похуже. Наверняка весь этот хлам соответствовал какому-то особому представлению директора о мире и был призван олицетворять уникальную религию или философию, или еще черт знает что. А может, Дамблдор просто выбрал для себя такую роль, не желая выдавать истинного лица.

— Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — Дамблдор заботливо склонился над учеником, отчего его борода начала щекотать Джеймсу нос. — Как ваша голова?

— На месте, сэр. Это случайно не вы варили зелье, которое Ремус так щедро ливанул в мою кружку? — Поттер оглушительно чихнул и неосознанно вытерся той самой бородой.

— Нет, то была безвозмездная помощь нашего общего друга, Северуса, — добродушно сказал Дамблдор и отобрал бороду из рук Поттера.

Джеймс закашлялся, пытаясь переварить информацию. Его лучший друг Ремус, которому он всецело доверял, вступил в сговор с двумя слизеринцами, одного из которых Поттер ненавидел, опоил его, Джеймса, премерзким зельем, способным свалить даже дракона и сдал на руки Дамблдору. Оставалось надеяться, что хотя бы Блэк пребывал в здравии и не был заживо съеден вечно голодной Спринклс.

— Скажите, а Малфой случайно в этом не участвовал? Ну, например, не приготовил ли он те самые холодные компрессы, что сейчас растекаются на моей голове?

— Нет, что вы, Джеймс, это был я. Вы уж извините, — Дамблдор развел руками, и одна из стеклянных трубочек сердито пыхнула, — я не очень сведущ в лекарском ремесле.

— Могли бы позвать мадам Помфри, — проворчал Поттер, неуклюже приподнимаясь и усаживаясь поудобнее.

— Вы хотите придать это дело огласке?