9b2f19cccef0329943fdba2359dd3ed9

- Нет. Несколько месяцев назад сеть Альфа Бета начала использовать устройство, которое

считает, сортирует и упаковывает деньги. Оно еще запрограммировано, чтобы замечать

фальшивки и запоминать серийные номера. Машина отметила купюру, как помеченную, и

менеджер магазина проследил ее до кассирши, которая ее приняла. Она обычно не

работает в эту смену, так что запомнила трансакцию.

- Сюзанна, - сказала я.

- Какую работу вы сделали?

- Не ваше дело.

- Кто вас нанял? - спросил он, ни капельки не возмутившись.

Я заколебалась.

- Я не уверена, что должна говорить вам имя клиента. Дайте мне минутку подумать.

- Я могу это сделать. Когда вас наняли?

- В тот же вечер. Так вы говорите, купюра была помечена?

- Не буквально. Мы записали номера купюр, которые перешли из рук в руки два года

назад, в процессе преступления.

- Какого преступления?

- Я к этому еще перейду. У меня есть несколько вопросов сначала, если вы не возражаете.

- Могу и возразить. Я пока не знаю. Почему бы вам не спросить, и я расскажу, что могу.

Он раскрыл свой блокнот, перелистал до чистой страницы и щелкнул шариковой ручкой.

- Давайте начнем с имени вашего клиента.

Я прошла через быстрые внутренние дебаты. Если бы я работала на адвоката, по

гражданскому или уголовному делу, вопрос о конфеденциальностти был бы ясен. В моем

сотрудничестве с Хелли Бетанкур не были затронуты никакие юридические аспекты.

Информация, которую мне нужно было добыть, оказалась несложной. Если Хелли

расплатилась со мной сомнительными наличными, она могла сделать это нарочно, или нет.

И что? Мои воспоминания о этических стандартах сводились к следующему: Никаких

привилегий не существует между следователем и третьими лицами, а также в

коммуникациях за пределами юридического представительства.

Ну и как это подходит к данным обстоятельствам? Могу ли я разболтать о ее делах этому

симпатичному детективу в штатском? Обычно я защищаю клиентов, но в этом случае я

была на стороне полиции.

- Хелли Бетанкур.

Я назвала имя по буквам и смотрела, как Нэш записал его, прежде, чем продолжить.

- Теперь моя очередь спрашивать. Давайте договоримся. Вы спрашиваете меня, потом я

спрашиваю вас.

- Достаточно справедливо. Давайте.

- Вы сказали “преступление”. Что это было?

Я наблюдала, как он решал, сколько может рассказать, такие же дебаты, через которые он

прошел раньше. В конце концов он сказал:

- В 1987 году была похищена картина у богатого жителя Монтебелло. Его коллекция не

была застрахована, а украденная картина стоила 1.2 миллиона.

- Ого!

- У меня была такая же реакция. Он с ума сходил, чтобы вернуть картину, и решил

назначить вознаграждение. Мы возражали, но он не хотел слушать и победил в споре.

Объявил о награде, и вскоре кто-то вступил с ним в контакт, заявив, что знает, где

находится картина.

- И этот “кто-то” будет счастлив об этом рассказать, как только получит денежки. Какая

была награда?

- Пятнадцать тысяч. Звонила женщина. Она настояла, чтобы награда была повышена до

двадцати пяти тысяч. Пять тысяч стодолларовыми купюрами, остальное - помельче.

- Больше похоже на выкуп.

- Вот именно. Теперь моя очередь, не так ли?

Я подтвердила согласие небрежным взмахом руки. Нэш сверился о своими записями.

- Кроме того понедельника, сколько раз вы встречались со своей клиенткой?

- Первый и единственный раз. Она живет на Скай Вью в Монтебелло. Старое имение

Клипперов, если хотите спросить.

Я назвала ему номер дома и смотрела, как он записывает.

- Не могу поверить, что пропустила это дело с выкупом.

- Это только промелькнуло в газете. Репортер услышала об этом и написала, прежде чем

мы успели ее остановить. Мы не хотели, чтобы история получила огласку, потому что

появилось бы множество подражателей.

Он снова заглянул в свои записи.

- Можете мне дать телефон мисс Бетанкур?

- У меня нет ее местного номера. Для этого не было необходимости. Когда она позвонила

мне в офис, я была на месте и сняла трубку. После нашей встречи у меня не было случая

ей звонить. Она уезжала из города на следующее утро, так что дала мне пару номеров в

Малибу. У нее с мужем там второй дом. У него есть офис в Малибу тоже.

И поскольку он все равно собирался спросить, я достала из сумки свои каталожные

карточки и перебирала их, пока не нашла нужные номера.

- И она наняла вас, чтобы сделать что?

- Не-а. Моя очередь. Что случилось с выкупом? Женщина его получила?

- К сожалению, да. Мы советовали пострадавшему не платить, но он уперся. Лучшее, что

мы могли сделать, это уговорить его дать нам записать номера купюр. Короче говоря, он

заплатил, картина вернулась, и это был конец, до тех пор пока не объявилась купюра. Для

чего она вас наняла?

Еще одни быстрые дебаты, но я не видела, как моя работа была связана с делом о картине

и выкупе.

- Ей нужна была контактная информация о ребенке, которого она отдала на усыновление

тридцать два года назад. История более сложная, но в целом, это все.

- Чья была идея насчет наличных?

Я стала вспоминать разговор.