6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

«Ты знала, что все закончится именно так, и все же позволила сердцу взять верх над разумом. Ты же прекрасно понимала, что иного пути нет. У вас нет будущего. На что ты надеялась? Вот и расплачивайся теперь за собственную глупость! – мысленно отчитывала она себя. – Впрочем, что толку реветь. Возьми себя в руки, Шанталь. Это не первая боль в твоей жизни. И не последняя. Перемелется, поблекнет, забудется. И он забудет тебя. Ты поступила правильно, а это самое главное. Этим ты спасла от неприятностей всех. И его, и себя и… Анну-Луизу. Так что вытри слезы и живи дальше. Сейчас не время расслабляться. Анна-Луиза зависит от тебя. Что станет с ней, если ты позволишь себе пойти на поводу у собственных желаний? Нет, ты поступила правильно. И в конце концов все обязательно наладится. В любом случае, хуже, чем есть, уже не будет».

Вздохнув, она вытерла слезы, а затем взяла висевшую на спинке стула вуаль и направилась к двери.

Альберт медленно спустился по лестнице и вышел из театра, не замечая ничего вокруг. Все вдруг стало каким-то чужим и нереальным, расплываясь в странной серой дымке, навязчиво клубящейся перед глазами. Голова была тяжелой, глаза горели, словно в них насыпали перца, а стук сердца отдавался в висках болезненным эхом. Чуть пошатываясь, словно пьяный, он сделал несколько шагов и прислонился к стене. В этот момент из-за угла, громыхая колесами, показался пустой экипаж. Альберт сделал ему знак остановиться. Извозчик натянул поводья, и экипаж замер у края дороги. Неуверенной походкой Альберт подошел к нему, с трудом забрался внутрь и уже хотел дать сигнал отъезжать, как вдруг увидел ее. Шанталь вышла из театра. Ее лицо было скрыто темной вуалью, но он узнал бы ее всюду, в любом обличье. Она оглянулась по сторонам, и в этот момент налетевший ветерок поднял край легкой ткани, открыв на мгновение ее лицо. Девушка тут же поправила вуаль, но этого короткого мгновения было достаточно – Альберт понял, что не ошибся. Развернувшись, Шанталь торопливо направилась вниз по улице.

«Странно, – подумал Альберт, нахмурившись. – Она странно ведет себя. Может быть, что-нибудь случилось? Впрочем, действительно случилось. У нее только что был весьма неприятный разговор, поэтому она и расстроена! – мысленно напомнил он себе, но тут же покачал головой. – Нет, здесь что-то другое. Вот только что?»

- Вы не сможете жениться на мне. Мое положение, моя профессия и… еще ряд обстоятельств делают это невозможным.

«Что она в действительности имела в виду, говоря об обстоятельствах, из-за которых мы не можем быть вместе? Господи, да эта женщина просто окружена загадками! Что же вы скрываете, мадемуазель Шанталь? И не это ли истинная причина вашего отказа?»

- Эй, мистер, куда ехать? – хриплый голос извозчика вернул его на землю.

- Поездка отменяется, – спокойно ответил Альберт.

Выбравшись из экипажа, он быстро последовал за мелькающей впереди женской фигуркой в темном платье и вуали, сосредоточившись на одной-единственной задаче: не потерять ее из виду, а потому не заметил двух девушек, стоящих у дверей магазина напротив.

- Элиза, это же твой дядюшка Уильям-Альберт Эндри! – восторженно прошептала Дэйзи, глядя вслед самому желанному холостяку Чикаго. – Как он красив, – мечтательно вздохнула она.

Элиза ничего не ответила. От ее взгляда не укрылся истинный смысл происшедшего. Она успела заметить и то, что ее дядюшка вышел из театра, где выступала та самая актриса, игравшая Мессалину, заметила боль и подавленность, застывшие на его лице, и то, как изменилось его выражение, когда он увидел закутанную в темную вуаль женщину, вышедшую из театра практически следом за ним. Она успела разглядеть и лицо женщины, когда ветер случайно откинул край легкой ткани. Ситуация предстала перед ней со всей очевидностью: ее мечта, сосредоточие всех ее надежд и стремлений Уильям-Альберт Эндри, был увлечен актрисой.

- Проклятие, – процедила она едва слышно.