6fe33687fe1e42e8f005473e4c927e62

«Можно было бы попросить маму поговорить с Альбертом и мадам Элрой. Уверена, они не смогли бы ей отказать. К тому же, это оставило бы меня вне подозрений. Но, черт побери, она стала совершенно невыносима. По-моему ее совершенно не волнует мое будущее, и все, чего она хочет – так это бегать в церковь, чтобы убиваться по этому безмозглому идиоту Нилу, и вышивать! Она до сих пор рядится в эти уродливые черные тряпки. Даже бабушка не убедила ее снять траур! Вне всякого сомнения, она откажется. Разумеется, ведь по ее мнению траур по ее «драгоценному сыночку» был «неприлично краток»! А то и вовсе наговорит чего-нибудь лишнего, так что не исправишь потом. Нет, этот вариант не подходит. Что ж… Справлюсь сама! Черт побери, рано опускать руки, игра только началась. Я обязательно что-нибудь придумаю. А пока нужно выяснить, что же происходит с дядюшкой Уильямом. Не может быть, чтобы он был совершенно ко мне равнодушен. Но даже если и так, у него есть обязанности. И я заставлю его выполнять их! А может быть, это мерзкий Арчи ему чего-нибудь наговорил обо мне. Да, он вполне мог. Он всегда ненавидел меня и тоже убивался по чертовой приблудной замухрышке Кенди! Вот мерзавец! Ну, ничего. Когда я стану леди Эндри, мы еще поквитаемся! Или… Господи, а может быть, он действительно увлекся той актрисой? Не может быть! Это же просто смешно! Даже если и так. Прошло уже больше двух месяцев. Не может быть, чтобы его увлечение этой вульгарной девицей было настолько сильным. Впрочем, если это так и это единственная причина того, что он совершенно не обращает на меня внимания, то даже лучше. Уж от нее-то мне избавиться проще всего. Стоит лишь намекнуть мадам Элрой – и дело сделано! Но нужно узнать точно. В таком деле мелочи важны как никогда, и действовать нужно тонко и не спеша. Что ж… Не будем спешить! Подождем, пока все выяснится, и уже тогда решим, что делать. Да! Верно!»

Улыбнувшись своим мыслям, Элиза подошла к зеркалу и принялась поправлять прическу.

«А пока… А пока, пожалуй, зайду к Дэйзи и приглашу ее прогуляться! Все лучше, чем киснуть в этой комнате или выслушивать очередной бесконечный монолог мамочки о ее «бедном мальчике». Чертов безмозглый алкоголик, ты получил то, что заслужил! Сам во всем виноват! Это ж надо было додуматься – предложить руку этой дуре Кенди! Миссис Кендис Уайт Лэганн. Господи, да от этого имени за милю несет улицей! Ну, ничего. Теперь Нила нет, а я скоро стану миссис Эндри. И Кенди исчезнет из моей жизни. Навсегда!»

Надев шляпку, Элиза улыбнулась своему отражению и, подхватив перчатки, вышла из комнаты.

«Боже, как же я устала. Поль сегодня был просто безжалостен! Как можно репетировать так долго и без единого перерыва?!! Впрочем, что толку возмущаться. Поль есть Поль. Когда он в ударе, то не замечает ничего вокруг. Подумаешь, что актеры – это живые люди, а не марионетки. «Это же такая мелочь по сравнению с Искусством!», – мысленно передразнила она режиссера и старого друга. – И что так привлекало Анну-Луизу в этом деле?..»

Обессилено опустив плечи, Шанталь устало добрела до гримерной и, войдя в комнату, рухнула на стоящий перед зеркалом стул.

«Наконец-то!»

Она откинулась на высокую спинку и, закрыв глаза, попыталась расслабиться. И тут ее носа коснулся знакомый тонкий аромат.

«Фиалки… Он снова прислал мне фиалки».

Мечтательно улыбнувшись, Шанталь открыла глаза и, обернувшись, увидела стоящий на тумбочке букет в небольшой изящной корзинке. Вот уже два месяца, начиная с премьеры «Мессалины», Уильям-Альберт Эндри ежедневно присылал ей такие скромные, но изысканные букеты. И каждый раз она упрямо возвращала ему цветы, подчеркнуто игнорируя даже столь невинный знак внимания. Она знала, что он посещает каждый спектакль с ее участием – Поль или мистер Воган с исполненными скрытого смысла улыбками сообщали ей о его присутствии – но не допускала ни единого жеста, слова или взгляда, которые могли быть истолкованы как знаки ее внимания или, того хуже, особого расположения к молодому аристократу. Но ее очевидная холодность не умерила его пыла, и он продолжал посещать спектакли и посылать букеты, однако, к ее немалому удивлению, не присылал драгоценностей и дорогих подарков, что нередко делали ее прежние богатые и не очень поклонники, включая Блэкбурна, не пытался проникнуть в ее гримерную, не поджидал ее в фойе или на улице, навязывая свое общество. В общем, Уильям-Альберт Эндри выделялся из безликой толпы богатых поклонников, назойливо преследовавших ее в Европе и Америке. Но самым ужасным было то, что он ей действительно нравился. Очень нравился. Подняв руку, Шанталь ласково коснулась кончиками пальцев бархатных синих лепестков, по ее губам скользнула грустная улыбка.