6928f3a28d6b44bf95a792edd2659720

— Я так рад, что мои чувства наконец-то стали взаимными, не зря ждал, — произнес он мягко, а я в очередной раз подивился тому, какой я все-таки дурень.

Можно было и раньше догадаться, все-таки на нежные чувства дракона многое указывало. Наверное, я страшился пустых надежд, оттого и не обращал внимания на очевидные вещи. Опыт прежних поколений, который, по непонятной причуде создателя, мне доступен, был не слишком обнадеживающим. Насколько я могу судить, цветочникам не очень везло в любви. То избранник оказывался злодеем, убивавшим несчастного цветочного человека ради редкостного и дорогого бутона. То — трусом, испугавшимся крови и жутких изменений, происходящих с нашим народом в момент цветения. То — уранистом, возжелавшим вопреки природе обзавестись наследником. Нередко цветочный человек умирал сразу после рождения. А вот случаев искренней любви к представителю нашего племени я не мог припомнить, как ни старался. Было очень страшно и сладко помечтать о том, что в моей жизни сложится иначе, вопреки всему.

Шли годы. Яйцо медленно подрастало — драконьи дети не спешат появиться на свет. Фьод был все так же ласков. Я с тревогой следил за его глазами, страшась узреть в них холод безразличия, но он глядел на меня с неизменной нежностью. И не было на свете цветочника, счастливее меня. Но судьбу не обманешь. Однажды моя жизнь полетела в пропасть.

========== Глава двенадцатая или возвращение домой ==========

Евграф привел гостей через весь дом, вышел в заднюю дверь и, оглянувшись, пояснил:

— Он в теплице. Сейчас сами убедитесь — я хорошо за ним ухаживал. Все, как дед говорил…

Федор нахмурился — совершенно непонятно, о чем речь. Наверное, стоило бы расспросить хозяина дома поподробнее, но Евграф так торопился показать дракону неизвестное нечто, что оставалось лишь покорно следовать за ним.

Теплица показалась Федору очень старой, может, даже построенной в прошлом веке. Она имела металлический клепанный каркас, похожий на тот, что можно увидеть в Ботаническом саду. Конструкция была в хорошем состоянии, Федор не мог не отметить, что за ней тщательно следили — ни следа ржавчины.

Внутри было душно и влажно, но Федор почти не обратил на это внимания, завороженный зрелищем гигантского цветка, произрастающего в центре.

— Это роза? Разве это не должен быть куст? И почему этот цветок настолько велик? — пробормотала застывшая позади Федора Матрена.

— Я не уверен, полагаю, что этот цветок нельзя назвать розой. Когда я был маленьким, то дед частенько приводил меня сюда. Показывал его и все повторял, что я должен за ним следить, это очень важно. В какой-то момент рассказы деда начали казаться сказками, не более того, но еще немного позже я начал видеть сны. Невероятно четкие. Будто бы реальные… дед к тому времени давно умер, оставив участок именно мне, минуя отца.

— Почему вы так обрадовались, увидев меня? — спросил Федор, не отрывая взгляда от чуть покачивающегося цветка.

— Я видел вас во сне. Часто. Как я понял — цветок связан с вами, точнее — он ваш, — пояснил Евграф.

— Хм. Интересно. И что мне теперь — выкапывать его, что ли? — недоуменно протянул Федор.

— В одном из снов вы капали на него своей кровью и… дальше сон всегда прерывался, но я полагаю, что это непременно нужно сделать, так как этот сон снится мне весь этот месяц. Каждую ночь.

Федор вздохнул. Резать себе ладонь, как в каком-нибудь мистическом сериале, не очень-то и хотелось. С другой стороны, иных предложений у него не имелось. Плюнуть на всю эту дичь и уйти? Непредставимо! В самом облике цветка было что-то знакомое… щемяще-родное. Не оставлять же его здесь, в этой пусть и красивой, но такой чужой теплице?

— А эта роза, она всегда была такая большая?

— Нет, нет! Когда я был ребенком, цветок отнюдь не поражал своим размером. Особенностью розы было то, что она неизменна — в любое время года стебель зелен, багровеет бутон… я ни разу не видел ее распустившейся. В последние годы цветок начал прибавлять в росте. Сначала прирост был малозаметен, но сейчас очевидно — это необычное растение, — Евграф счастливо вздохнул, — надеюсь, многолетняя вахта не окажется бесполезной и все это что-нибудь значит. Дед говорил, что цветок находится на попечении нашей семьи многие поколения. Он даже не мог точно сказать — сколькие. Говорил, что однажды за ним вернется его хозяин и тогда многое изменится.

В голосе Евграфа звучала убежденность, а его лицо горело воодушевлением и ожиданием чуда. Глядя на него, Федор и сам немного заволновался: действительно, мало ли какие сюрпризы может таить волшебный цветок?

Потоптавшись еще немного и дождавшись тычка от Матрены, Федор достал-таки из кармана складной нож.

— Ну, и как я резал в этом вашем сне? — спросил он кисло, с тоской рассматривая свою ладонь.

— Чиркнули по ладони, насколько я помню, — радостно сообщил Евграф.