690c5e1d9bcc44b99cc4bb87c9b30581

Практически семейную сцену прервало появление первой авианосной группы в полном составе. Николай, Акаги и Кага пытались вести себя как обычно, но получалось только у последней. Нагато только взглянула на гостей и отодвинула тарелку — неприятности она чуяла за версту, а судя по похоронным рожам этой троицы, проблемы в этот раз были огромными. Нагато ещё не знала, что самые худшие её прогнозы окажутся лишь детскими страшилками по сравнению с тем, что ей собирались рассказать.

— Так, — тон Нагато был мрачен, — ещё кто-нибудь об этом знает?

— Нет, — так же мрачно ответила Кага, — я никому не говорила об этом…

Нагато удовлетворённо кивнула головой. Да, это история не из тех, которые стоит рассказывать на каждом углу. Правда ужасала, но как ни странно, лучшей стратегией на данный момент было оставить всё как есть. Всё равно изменить что-либо сейчас не представлялось возможным. Можно, конечно, собрать всех девочек, рассказать им этот ужас, ну, а что потом? А ничего хорошего. Девчата начнут сомневаться, колебаться в бою и в результате — гибнуть. Конечно, оставлять без внимания такие новости Нагато не собиралась, но в том-то и дело — сделать с этим она ничего не могла. Девушка сжала зубы, она сама пыталась не думать о том, что сейчас услышала, ведь плакать она просто не имеет права. Кага может, Акаги может, даже тихонько хлюпающая носом Ганя — может, а она, Нагато, Флагман и Командир — не может.

— Хорошо, — голос Нагато был холоден как жидкий азот, — об этом кроме нас больше никто знать не должен, это понятно? — и, дождавшись утвердительных кивков всех присутствующих, продолжила: — Я не говорю, что нужно отмахнуться от этого, но на данный момент мы не в силах что-либо изменить. Всё, что мы можем сейчас — постараться убить как можно больше Глубинных, вернув тем самым их на нашу сторону, и избегать потерь, чтобы не пополнить их ряды. Но всё это, как вы понимаете, мы и так стараемся делать. Поэтому, приказываю держать информацию в секрете. Вопросы? Тогда свободны.

И только дождавшись, когда авианосцы покинут общежитие, Нагато позволила себе расслабиться. Только что твёрдо стоящая на ногах девушка рухнула как подкошенная, и тело её затряслось. Нагато судорожно зажимала себе рот обеими руками, а из глаз её ручьём текли слезы. Ганя метнулась к двери, заперла её и кинулась к подруге.

В мире происходили перемены. В США сменился очередной президент, Африка потихоньку вымирала от недостатка продовольствия, толпы беженцев заполонили Ливию, Алжир и Египет, пытаясь достичь «благоустроенных» стран, те лихорадочно защищались. Впрочем, эта история продолжалось уже десятки лет и никого особенно, кроме, конечно, вовлечённых в неё особенно не волновала. На этом фоне огромную гадость всему демократическому миру сделала Россия. В один прекрасный день, президент и, по совместительству, Верховный Главнокомандующий выступил с заявлением. Он поздравил народ с тем, что выборы президента, депутатов и т.д. отменяются до конца войны. Обосновал он это тем, что, мол, хватит дурью маяться и миллионы выкидывать на спектакль под названием «демократическое голосование». Народ выслушал, пожал плечами и кое-где даже возликовал — мол, не надо теперь в выходной день переться в избирательный участок и имитировать участие в политической жизни страны.* Вой правозащитников и либеральных оппозиционеров наткнулся на резкое непонимание со стороны властей и силовых структур.

Впрочем, эйфория власть имущих долго не продлилась. Следующим указом Президент, в тихую именуемый по углам «Царь», «Хозяин» и тому подобными прозвищами, упразднил понятие «неприкосновенность». Депутаты и чиновники взвыли, прокуратура и Следственный Комитет тоже, но с явными нотками торжества. На фоне этого, указ об отмене моратория на смертную казнь прошёл и вовсе незамеченным.