690c5e1d9bcc44b99cc4bb87c9b30581

— Хватит, остановись, пожалуйста, милая, прежде чем ты начнёшь притворяться, знай, что я сплю очень чутко и точно знаю, сколько раз тебе этот «плохой» сон снился. Знаешь, я не хочу на тебя давить, но видеть, как ты каждую ночь мучаешься, это выше моих сил.

— Но, — Кага колебалась, с одной стороны, поделиться хотелось нестерпимо, но имеет ли она право на это? Как отреагирует Коля, узнав что…

— Давай-ка рассказывай, — рука парня нежно обняла девушку за плечи.

Прикосновение, нежное, но в то же время сильное и такое тёплое оказалось последней каплей, Кага прижалась к мужскому плечу поплотнее и начала свой рассказ.

С каждым словом лицо Николая становилось всё серьёзней и серьёзней. Такого он не мог предположить даже в самых своих страшных кошмарах. Да что это за мир такой, подумалось ему, мир, обречённый на вечную войну, мир, где потерянные в бою друзья не покоятся с миром, простите за тавтологию, а становятся врагами? В то же время убивающие твоих друзей враги, убитые тобой, имеют все шансы стать канмусу и сражаться плечом к плечу с тобой против тех кто был когда-то их союзниками. Странный и страшный круговорот. И самое главное — они ведь ничего не помнят, никто из них, только Кага по странной случайности помнит это. Парень восхитился мужеству подруги, всё-таки, носить в себе такое знание и при этом продолжать сражаться — это подвиг, без дураков.

Кага выговорилась и затихла. Как ни странно, ей вдруг стало так легко, как будто с плеч сняли тяжёлый камень размером с гору Фудзи. Впрочем, может, так оно и было? Девушка почувствовала укол совести — всё-таки не сдержалась, свалила всё на другого, но взглянув в лицо любимого, странным образом успокоилась. Она вздохнула и только теперь обратила внимание на тихие всхлипы с другой стороны кровати — там горько рыдала Акаги. Вопрос рассказывать или нет тайну подруге отпал сам собой. Кага бросилась к ней, и, крепко обнявшись, девушки зарыдали уже на пару.

Колька сидел на краю кровати. Извечный вопрос «что делать?» бился в голове. Хотелось просто и без затей нажраться, потом пойти в город и разбить пару-тройку не понравившихся рож. Затем устроить драку с патрулём, заработать звиздюлей и с чистой совестью отправиться на губу. Увы, но метод, не дававший осечек в прошлом, тут совершенно не годился. Вот был бы здесь командир, он бы придумал что-нибудь. Увы, с тех пор, как Пашка взошёл на борт того странного чёрного корабля, о нём не было ни слуху, ни духу. И когда он вернётся, неизвестно. Единственное, в чём парень был уверен точно: раз командир сказал что вернётся — значит, вернётся. А значит, будем держать оборону и ждать, больше ничего на ум всё равно не приходит. Парень вздохнул и повернулся к рыдающим подругам, его ждала впереди долгая ночь…

Нагато прочно обосновалась за столом и уплетала борщ. Поразительно, насколько вкусные супы в этой русской кухне, подумалось ей. Быстро опустошив тарелку, она требовательно протянула пустую посуду повару, требуя добавку. Повар, вернее, повариха, красивая сереброволосая девушка, недоверчиво хмыкнула, но тарелку взяла.

— Деточка, а ты не лопнешь? Уже третья порция, — с сомнением спросила она.

— А ты налей и отойди, — голос Нагато был твёрд и решителен.

Ганя, а это именно она подсадила японку на блюда гайдзинов, покачала головой, но добавки налила. Спорить с Нагато было себе дороже. Борща-то не жалко, но вот куда, в таком случае, в неё макароны по-флотски и компот влезут? Вот ведь как получилось, девушки, вначале не особо ладившие между собой, неожиданно сдружились. Исчезновение Павла сблизило их так, как может сблизить только общая беда. Обе тосковали по одному человеку, обе верили, что когда-нибудь он вернётся, вот только когда придёт это «когда-нибудь»?

Девчата и сами не заметили, как стали подругами. Сначала были только холодные приветствия, потом, незаметно для них самих, разговоры о Павле, ну и результат — Нагато с пугающей быстротой приканчивает третью тарелку борща, одним глазом кося в сторону кастрюли: не осталось ли там ещё на порцию? Да что там, девушки даже съехались в одну комнату, и мало того — поставили в ней три кровати, вот только третья пока пустовала. Ганя обнаружила в себе незаурядные административные таланты, и теперь за дисциплину в Школе внезапно отвечать стала именно она, что удивительным образом пошло всем на пользу. Шебутные эсминцы Гангут немного побаивались, но обожали строгую «Оне-сама», крейсера уважали, а линкоры… для линкоров Ганя быстро стала этаким «своим парнем». В целом, можно сказать, в тихую жизнь Морской Гавани Гангут вписалась идеально, и для полного счастья не хватало только одного…