5323fafd9daa43cea51194aed4d0639c

- Потому что ты за ними следил и хотел добиться их отчисления, - слезы все-таки появились – они обжигали, но не застилали глаза, и голос ее дрожал, но не срывался. - Сев, клянусь, я ничего не знала, совсем ничего… в смысле, тогда, в прошлом, когда все это стряслось… знала только, что в Запретном лесу что-то случилось, но не о том, что они все замешаны… и что это было подстроено, тоже не знала, и что…

- Лили, ты зря себя так накручиваешь, - произнес Северус тоном психиатра, который успел отвыкнуть от бесед с пациентами.

- Нет, не зря! - она топнула ногой, пытаясь хоть в чем-то найти опору; слезы брызнули из глаз и свободно потекли по щекам. - Да, я ничего не знала, но это меня не извиняет! Все, что я не знала, не меняет… в смысле, все, что было, - она взмахнула руками – так, словно пыталась поймать слова, которые незримо висели в воздухе, - слизеринцы, и Пожиратели Смерти, и как оно все было на самом деле, и чем тебе грозила попытка перейти на другую сторону… я ничего не понимала, но думала, что знаю все! Мне так ужасно, ужасно стыдно…

- Не знай я правды, точно решил бы, что кто-то приложил тебя Контрапассо.

- Ну и поделом мне! Я это заслужила!

- Ты не заслуживаешь смерти, сколько бы глупостей ни натворила, - все с той же интонацией сказал он. Что явно следовало понимать как “вообще-то ты и сейчас их творишь”. - Никто не заслуживает смерти только за то, что он жалкий идиот.

Лили и сама не понимала, в чем тут дело, но было в его голосе что-то такое, из-за чего у нее в груди ключом забила радость. Почти что восторг.

- Кто ты такой и куда подевался Северус Снейп?

- Устал от всеобщей глупости и переехал жить в Грецию. - Он чуть шевельнулся – так, словно хотел протянуть к ней руку, и внутри полыхнула надежда… но он так и не двинулся с места. - Тебя утешит, если я признаю, что в шестнадцать ты была полной дурой?

Она хотела рассмеяться, но вышел только какой-то всхлип… из-за слез в глазах, из-за того, что она сгорала со стыда – до кома в горле…

- Только если ты и правда так думаешь.

- О, в этом можешь не сомневаться.

Слезы хлынули с новой силой – потекли по щекам и закапали вниз.

- Я так перед тобой виновата…

- Если ты думаешь, что я в том возрасте был хоть на йоту умнее, то здорово заблуждаешься.

- Я ведь другом твоим считалась, - Лили пыталась утереть глаза – бесполезно, они все равно оставались мокрыми. - Но друзья разве так поступают?..

Он долго на нее смотрел – и перед этим бездонным, непроницаемым взором она чувствовала себя ребенком, который глядится в зеркало вечности.

- Я всегда знал, что у тебя есть свои недостатки.

Лили взглянула на него, смахивая с щек слезы.

- Ну, может, когда-то и не знал, - в его голосе явственно слышалась насмешка. - Лет этак в десять. Возможно, какие-то иллюзии оставались и в пятнадцать – хрена с два сейчас разберешь. Но я давно уже понял, что дело не в совершенстве.

- Но я… - начала было она.

- Хотя мне, конечно, приятно было услышать, что ты все-таки признала свои ошибки.

Она фыркнула, а потом опять всхлипнула.

- Хочешь, чтобы я еще немного поползала на брюхе? Если что, то настроение у меня как раз подходящее.

- Захомячь его до худших времен.

Лили снова рассмеялась; грудь распирало от какого-то странного чувства – распознать его не удавалось, не хватало сил, и голова была слишком забита всем остальным.

- Знаешь, мне ведь так плохо было – почти все время с тех пор, как я… умерла. Но сейчас я даже рада, что это со мной случилось. По-настоящему рада.

- Я бы сказал, что в этом есть не только дурные стороны.

Лили кивнула, а потом они еще немного помолчали. Ей почти хотелось, чтобы все это происходило где-нибудь еще, а не на чужой кухне – так слишком банально… но лучше уж тут, чем в холоде и на улице. И кроме того, когда что-то случается в таком заурядном месте, как чья-то кухня, куда проще поверить, что это не сон, а реальность.

- Ну вот, - нарушил тишину Северус, - а теперь ты можешь вернуться в школу.

Лили показалось, что воздух вокруг превращается в лед.

- Ч-что?

- Вот именно: что? - он стоял на том же месте, но все равно опять отдалился – судя и по позе, и по жестам. Все вокруг закружилось; Лили словно подхватило потоком и понесло куда-то далеко. - Ты исповедалась и получила отпущение грехов. Прошлое прощено и оставлено в прошлом. О чем тут еще говорить?

Она всмотрелась в лицо Северуса. Спокойное, невозмутимое, отчужденное. Снова эта его окклюменция…

- Ты опять за свое, - прошептала она. - Твое лицо…

- Лили…

- Знаешь, почему я так ненавижу, когда оно у тебя такое? Потому что ты замыкаешься в себе, а меня оставляешь снаружи. Что-то от меня скрываешь.

- Мы все что-то да скрываем, - ответил он – и если при этом и испытывал какие-то чувства, на его бесстрастном лице не отразилось ни единого проблеска.

- Я скрываю? Что именно? Скажи – и я тут же перестану.

- Откуда мне знать, что именно ты от меня прячешь? В этом-то весь и смысл – что я не знаю, чего именно не вижу.

- Я все тебе расскажу, Сев. Ты только спроси.

- Хорошо, - сказал он. - В таком случае, чего ты от меня хочешь? Потому что я ни черта уже не понимаю.