4ec756ed4b403cd2f45a6d0b297e3a21

Вопреки устоявшимся правилам, Диего вернулся из Сената после обеда: нас пригласил в гости его высокопоставленный приятель — отметить именины. Изабель заставила меня до бесконечности примерять платье за платьем, подбирая рукава и перчатки так, чтобы скрыть уродливый синяк. Званый ужин прошел как в тумане: я весь вечер силилась улыбаться, не перепутать имена многочисленных друзей Диего и их леди, да еще и поддерживать беседу, в которой ровным счетом ничего не смыслила. По возвращении в поместье я чувствовала себя выжатой, как лимон, мышцы лица сводило до судорог, но все равно я не была уверена, что угодила Диего.

К тому времени, как Сай и Лей помогли мне искупаться, растерли на ночь ароматными маслами, расчесали и заплели в свободные косы волосы и облачили меня в ночную рубашку из тонкого шелка, веки уже налились свинцом. Но оказалось, что испытания еще не закончились: Диего прислал за мной раба.

С тяжелым сердцем пришлось отослать девушек, накинуть халат и повиноваться желанию мужа. Что он замыслил на этот раз? Станет корить за северную холодность в светском обществе южан? Или… отменит распоряжение Изабель?

Диего встретил меня, одетый по-домашнему, в расшитый цветным шелком халат и просторные штаны. Оставшись смиренно стоять у порога, я наблюдала за тем, как он нервно ходит из угла в угол и теребит кисточки широкого пояса. Наконец он подошел ко мне вплотную и посмотрел на меня с болью в глазах.

— Осуждаешь?

Я шумно выдохнула и отвела глаза: не было нужды уточнять, за что. Но какой прок в осуждениях? Разве я в силах изменить Диего? Разве я в силах вернуть ему здоровье? Хорошая же из меня получится жена, если я не стану поддержкой и опорой своему мужу. И в радости, и в горе; и в болезни, и в здравии… мне следует почаще вспоминать свои обеты.

— Нет, Диего. Ты взрослый мужчина, глава семьи, член городского Сената. Ты можешь позволить себе делать все, что хочешь.

— И все же осуждаешь, — тяжело вздохнул он и отступил на шаг, пряча глаза. — Как тебе объяснить… то, что ты видела… это единственное удовольствие, что мне осталось.

— Прошу, ничего не объясняй, — мне хотелось закрыть ладонями уши, чтобы не слышать его оправданий. Не хотелось вновь вспоминать о мерзостях, творившихся в его спальне.

— Поцелуй меня, — голос Диего внезапно дрогнул, стал тихим и жалобным.

— Что? — я в недоумении подняла брови.

— Пожалуйста. Ты ведь моя жена, разве я так много прошу?

— Но, Диего, — от негодования по телу пробежала мелкая дрожь, — как ты можешь требовать этого от меня? Ты сам толкаешь меня в постель к другому мужчине… и думаешь, что я смогу целовать и его, и тебя?!

Красивое лицо Диего исказилось страданием.

— Тебе не обязательно целовать раба, о чем ты болтаешь? От тебя требуется совсем другое…

— Раздвинуть ноги и помалкивать?

Он со стоном запустил длинные пальцы в распущенные волосы.

— Ты думаешь… мне легко? — голос снизился до хриплого шепота, его затрясло. — Ты думаешь, я не хотел бы… чтобы у нас все было, как у всех? Ты думаешь, я не хотел бы…

— Диего, присядь, — мой гнев исчез так же быстро, как и вспыхнул, и я увлекла мужа на кровать. — Погоди, я подам тебе воды.

Но когда я вернулась к нему со стаканом, он тяжело дышал, уткнувшись лицом в ладони, и не обратил на меня никакого внимания. Его тело дергалось, будто от судорог.

— Диего…

— Я никогда не отдал бы тебя другому мужчине… если бы мог… поверь мне, Вельдана.

Моя рука легла на его поникшее плечо. Я прикусила губу, но все же заставила себя ответить:

— Я верю, Диего. Верю. Тебе не стоит волноваться.

— Ты наверняка считаешь меня чудовищем, — продолжал изливать душу Диего, с силой вцепившись в россыпь иссиня-черных кудрей, — но я… я не выбирал свою судьбу. И не хотел делать тебя несчастной.

Но сделал. И мне нести этот крест до конца дней.

— Успокойся, Диего, — только и смогла выдавить я из себя. — Я смирилась.

— Мать сказала… что ты согласилась.

— Согласилась.

— Этот раб, он… дикий, опасный. Я боюсь, что он причинит тебе боль. Если бы ты выбрала Кима…

— Диего, не усложняй, — меня передернуло от отвращения при мысли о Киме, но я взяла себя в руки и присела рядом, осторожно провела ладонью по беспомощно сгорбленной спине. — Вы дали мне выбор, и я его сделала.

Он неожиданно уронил голову мне на колени и застонал.

— Ты возненавидишь меня.

Я вздохнула, продолжая гладить спину мужа. Обещать ему, что никогда не стану его ненавидеть? Вот только не будет ли это ложью? Стыдно признаться, но я до сих пор ничего не знаю о чувствах Диего. Наши супружеские отношения начались так… нездорово. Некрасиво. Печально. И что будет дальше?

Думать о будущем не хотелось. Сейчас я могла сделать лишь одно: успокоить мужа, чья внутренняя боль рвалась наружу, искала утешения.

— Не трави себя, Диего. Ты прав: мы не властны над нашей судьбой.