48 минут, чтобы забыть. Интенция

— А если твоя девушка не захочет жить в городе? — Ви отвела глаза, делая вид, что с интересом рассматривает пустые стены. — Многим нравятся пригородные районы с аккуратными домиками и низкими заборчиками.

Отец улыбнулся, бросив на нее заинтересованный взгляд. Судя по всему, его забавляло наблюдать за нашим спором. Решив вернуть контроль над ситуацией в свои руки, я подошел к ней и медленно произнес:

— Уж мы-то с тобой сможем договориться. — Щеки Виолы покраснели. — Пойду заберу из машины сумку.

Развернувшись, я хлопнул дверью — не специально, так вышло — и оперся на нее спиной.

Требовалось полминуты, чтобы успокоиться. Выдохнуть.

— Не обращай внимания, у всех мужчин в семье Лавант дурной характер… — сказал отец.

Я хотел распахнуть дверь и спросить: а знает ли он вообще какой у его сыновей характер? Какое имеет право об этом говорить? Но ошарашенно замер, потому что Виола ответила:

— Я уже поняла это, мистер Лавант. У нас с Ником странные отношения, не понятные даже нам самим, но по какой-то причине я выбрала именно его.

И мир застыл на этом моменте.

***

Поднявшись по лестнице, я пропустил Виолу вперед, сделал шаг в свою комнату и понял: всё осталось так, как было в день отъезда. Даже предметы разбросаны, словно кто-то покидал это место в спешке.

Меня снесло потоком всплывающих образов. Все равно, что в реку ступить.

Арт, громко хохоча, сидит за моим столом, утопая в своей безразмерной выгоревшей джинсовке. Я лью пузырящуюся жидкость на разбитую коленку. Джесс снимает со своей головы кепку с логотипом Арсенала и нацепляет на мою, шутливо бьет кулаком в плечо. Отец с недовольным видом бросает на кровать стопку рисунков, и они, соскользнув с покрывала, шлепаются на пол.

Черт бы тебя побрал, память! Почему, когда не надо, ты вываливаешь информацию тоннами, совершенно не фильтруя, но забываешь о том, что на самом деле важно?

— Сегодня! — захлопнув за собой дверь, произнес я. — Мы побудем еще пару часов и уедем сегодня!

— Нет, — вдруг ответила Виола. — Мы никуда не поедем.

Я оторопел.

— Это еще что за указания? — но только открыл рот, чтобы доходчиво объяснить этой девчонке, что я думаю о ее командирских замашках, она сделала шаг навстречу, коснувшись моей груди ладонью:

— Чего ты хочешь от него, Ник? Бесконечных извинений? Поверь, их все равно будет мало. Прощение — это не эмоция. Это выбор. Принятое решение. Ты уже сделал его, приехав сюда, так не сбегай снова.

Я тяжело опустился на свою кровать. Побег — не выход, я понимал это прекрасно, но обиды сжирали заживо. Каждый раз, стоило мне увидеть отца, внутри все закипало, расплескивая яд наружу. Так, что я не мог справиться. Это словно сдирать корку с зажившей ссадины — разумом понимаешь, себе во вред, но остановиться не можешь.

Ви встала передо мной, и я чуть шире расставил колени, давая ей между ними устроиться.

— Ты действительно считаешь, есть шанс все исправить?

Я поднял голову, прищурившись на солнце — оно сияло у девушки из-за головы, от чего рыжая шевелюра горела еще ярче.

— Да, если ты хочешь.

Я не ответил.

Сам не знал, чего хочу.

— Если мы останемся, тебе понадобится другая одежда, — сказал я, оглядев ее с головы до ног и, не удержавшись от искушения, провел ладонью вверх и вниз по бедру. — Не уверен, что найду здесь что-то подходящее, ведь уехал из дома в двенадцать, но, если у тебя кроме этого невероятно соблазнительно платья ничего нет, это станет проблемой.

— Значит, ты готов попытаться? — спросила Ви, проигнорировав мои попытки ее соблазнить.

Я пожал плечами.

— Посмотрим.

И на ее лице расцвела улыбка.

***

Остаток дня прошел почти так же, как год нашей с отцом самостоятельной жизни. Мы находились в одном доме, но бесконечно далеко, стараясь не сталкиваться вовсе.

Каждый раз я стискивал кулаки, презирая себя за то, что меня раздражало, как медленно он теперь двигался. Как хрипло дышал. Как стучала его трость по деревянному полу. Также как он был бессилен перед болезнью, я был неспособен избавиться от этих мыслей, скрытым смыслом в которых скользило отчаянье.

Половину дня я угрохал на забор и, несмотря на то, что плотник из меня так себе, все же заставил его стоять ровно. Закончив работу, влез в чистую толстовку и побрел на кухню. Холодильник оказался практически пуст. Пара бутылок пива, плесневелый хлеб, а в морозилке — коробки с готовой едой — доказательства того, что отец не сильно о себе заботился.

— Я думал, ты заблудился, — съязвил он. Притаился так тихо, что я не заметил.

— Очень смешно.

Я налил себе полный стакан воды и выпил залпом.

— Ты вообще, что ли, не ешь?

Я не ждал ответа. Вопрос был скорее риторическим.

Пошарив по карманам, я вытащил ключи от машины и крикнул Виолу, решив, пока не стемнело, выбраться в город. Иначе мы за сутки тут с голоду помрем. К тому же нужно было прикупить кое-что в строительной лавке.

— Красивая машина, — повернулся отец к окну, рассматривая припаркованный внедорожник.