400 вопросов и ответов о вере, церкви и христианской жизни

Церковь все время говорит о грехах, о гордыне, о страстях человека, называя его рабом Божиим. Как это согласуется с узаконенным в обществе понятием человеческого достоинства?

Церковь не разделяет гуманистический взгляд на человека как на конечную ценность сего мира, как на меру всех вещей, как на независимого царя и повелителя. Церковь видит достоинство человека в том образе и подобии Божием, с которым он создан Творцом. В образе, выражающемся среди прочего в свободе воли, разуме, способности слова, и в подобии, которое прежде всего следует понимать как задачу богоуподобления, то есть постоянного духовного возрастания во Христе. В письмах преподобного Амвросия Оптинского приводятся дивные слова святого Петра Афонского о том, что «Бог спасает нас не без нас», то есть не без наших ответных усилий. Церковь знает, как непросто — с болью, кровью и потом — дается эта борьба. Двухтысячелетний опыт христианской жизни свидетельствует, что без смирения, без помощи благодати Божией невозможно спастись. Отсюда и постоянное напоминание человеку о том, как мало он может сам. Вне корабля Церкви, на котором он плывет ко спасению, нельзя переплыть океан мира сего собственными саженками, как бы гордо ни звучало при этом название человека.

Мы знаем, что христианин должен быть воином Христовым, а что в этом смысле означает грех нетерпимости?

Нетерпимость начинается там, где мы за грехами или за ложным мировоззрением перестаем видеть самого человека. Если для нас сливаются воедино грех и грешник, ложный взгляд на мир и сам человек, который его придерживается, то это дурной знак нетерпимости в нашей душе. Мы можем и даже обязаны осуждать, иной раз со всей непримиримостью и жесткостью, всю неправду, воцаряющуюся в мире от лукавого, но эта бескомпромиссная борьба должна быть борьбой не против людей, а, как писал апостол Павел, против духов злобы поднебесных (Еф. 6, 12). Нельзя забывать о том, что подпадающие под их влияние или под их определяющее воздействие есть несчастные и может быть даже погибающие души тех, кто создан, как и каждый из нас, по образу и подобию Божию.

Бывает ли гнев справедливым?

В священном Писании сказано, что гнев человека не творит правды Божией (Иак. 1, 20), то есть он сам по себе относится к состояниям страстным и греховным. Но, впрочем, святые отцы говорят, что можно гневаться только на врага рода человеческого и на самих себя, когда мы тяжко согрешаем. Вот эти два объекта гнева безгрешного допустимы для православного христианина.

Если человек не может преодолеть грех самооправдания, значит, в нем нет истинного покаяния?

Нет. Каждый священник знает, как часто бывает, что в исповеди одного и того же человека сочетается исповедание своего тяжкого греха с самооправданием. Например, он может сказать: «Я жене изменил» и тут же: «Но я на нее очень сержусь, она меня раздражает, потому что посуду не моет до вечера, а я терпеть этого не могу». Какое же это покаяние? Человек ищет себе оправдание в прегрешениях ближнего, перед которым он виноват. А бывает, что даже тяжко согрешивший приходит и говорит, что его раздражают и отвлекают от службы прихожане, например, тем, как они одеты. Где же тут памятование о собственных грехах, если такими внешними вещами можно соблазниться? И все мы так часто приносим на исповедь не истинное во Иисусе Христе раскаяние, а всего лишь желание, поскорее получив отпущение грехов, причаститься Святых Христовых Таин.

Может ли в жизни православного христианина быть хоть что-то отдельное от Бога?