400 дней угнетения

Следующие несколько часов мы провели на кухне, готовя ужин. В дополнение к ребрам и чили мы приготовили кукурузный хлеб с халапеньо, зеленую капусту и черный горох. Правильная деревенская еда.

Рабы ели все вместе на крытой площадке для пикника с большими деревянными столами и скамейками, в то время как доминанты ели внутри, в главной столовой. Там было десять pабов и восемь доминантов. Pабы были в возрасте от двадцати двух до пятидесяти семи лет. Пять женщин и три мужчины. Я была удивлена, узнав, что трое из “нижних” также платили, чтобы быть там, за привилегию подвергнуться постоянному насилию со стороны профессионалов. Одна женщина лет сорока пяти сказала, что приезжает сюда каждые выходные в течение более трех лет. Это была стройная, атлетически сложенная женщина с коротко остриженными, выгоревшими на солнце светлыми волосами и глубоким загаром. У нее были строгие, серьезные глаза, и было легко сказать, что она занимала важную должность в ее обычной жизни.

- Я была на фермах, в темницах и замках в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Лондоне, Париже и даже в Токио. Этот, безусловно, мой любимый. Не говоря уже о том, что он близко к дому.

Был мужчина лет пятидесяти, который также приходил на ферму в течение многих лет, и мне потребовалось время, чтобы понять, что они были парой.

- Оба подчиненные? Каково это?

- Хорошо. Мы сменяем друг друга сверху, а затем приезжаем сюда, когда можем. У нас прекрасные отношения.

Он был в унижении, его не только били и заставляли лизать женские ноги, он также наслаждался тем, что его держали в неволе, связывали и заставляли смотреть, как другой мужчина трахает его жену.

- Ничего себе…

Это было все, что я могла сказать. Все это казалось таким странным.

Там были два студента колледжа, которые работали на ферме, готовясь в аспирантуру. Видимо, фэнтезийный бизнес хорошо оплачивается. Я задалась вопросом, платит ли Кеньятта за меня, чтобы я была там. Теперь это казалось вероятным, и это заставило меня чувствовать себя лучше. Это означало, что он все еще был частью моей жизни, все еще контролировал меня.

После ужина я помогла Сюзанне и тихой филиппинской девочке по имени Патриция убрать и вымыть всю посуду. Потом мы разошлись по нашим комнатам. Перед тем как лечь спать, я принялa душ. Я была так истощена, что заснула с включенным светом, а остальные четыре девочки болтали, как подростки.

Утро принесло новый сюрприз. Констанc прибыла с узкой кожаной одеждой, в комплекте с кожаными шортами и кожаным корсетом с открытой чашкой. Вместо высоких каблуков на этот раз она передала мне пару черных ботинок “Doc Marten”. Я быстро оделась, а Констанс стояла рядом, нетерпеливо постукивая ногой и улыбаясь какой-то тайной шутке, в которой я, очевидно, была замешана. После того, как я оделась, она повела меня на виноградные поля, где стоял серый осел, пристегнутый к старомодному конному плугу с двумя ручками и огромным угловым зубилообразным лезвием. Он располагался в центре двух-трех-акрового участка земли, который выглядел твердым и сухим, как будто на нем никогда ничего не выращивали и никогда не будут.

- Госпоже нужно, чтобы ты вспахала это поле. Ты больше не работаешь на кухне. Теперь ты - полевой негр. Убедись, что линии прямые.

С этими словами она повернулась и направилась обратно в дом.

- Подожди! Я никогда не делала это раньше. Я не знаю, как.

- Ну, тебе лучше разобраться. Держи, - oна протянула мне кнут. - Сеймор иногда бывает немного упрямым. Просто время от времени давай ему затрещину, чтобы он продолжал двигаться. Ряды должны быть на расстоянии от девяти до десяти футов[44] и глубиной двадцать четыре дюйма[45]. О, и через несколько часов придет пара надзирателей, чтобы проверить тебя. Развлекайся.

Я осталaсь стоять там с кнутом, уставившись на осла и плуг, не зная, что делать с кем-либо из них. Я подошла и взяла плуг. Я врезала ослу кнутом, и он начал двигаться вперед, плуг упал и потащил меня с собой.

- Черт! - громко воскликнула я, поднимаясь на ноги и вытирая грязь с рук и ног.

Я изо всех сил пыталась поднять тяжелый плуг назад, и на этот раз я крепко держалась, напрягаясь, чтобы держать его прямо, пока осел двигался вперед. Мои руки дрожали, когда я изо всех сил пыталась выровнять плуг. Мои плечи и спина почти мгновенно заболели от напряжения. Хуже того, я не могла держать плуг прямо. Он подпрыгивал и дергался, сотрясая все мое тело, моя грудь подпрыгивала и шлепалась, как будто я бежала без лифчика, и рябь пробегала по моей заднице и бедрам. Я едва могла удержать плуг. Линии в почве образовывались повсюду. Плуг был настолько тяжелым, что я должна была напрячь все силы, чтобы он снова не упал.