40 часов в Аду (СИ)

Выполненный под внешнее убранство деревянный стул с высокой спинкой был не совсем удобен для Йеремы: руки в наручниках пришлось далеко отводить назад, создавая боль в мышцах, и она расстроенно попыталась встать и найти сидение поудобнее, но резная спинка так просто не позволила ей выбраться. На звуки борьбы со стулом отреагировал ходящий рядом с береговой линией заражённый, когда-то бывший посетитель этого недорого ресторана, и методично, тихо и неожиданно для девушки, приближался. Дождь медленно смывал кровь с неровных краёв его ран — укусов на рёбрах и руках, — пачкая оставшиеся клочки его светлой рубашки и шорт. Рыча, он неловко бросился на жертву c раскрытой растерзанной челюстью, но заметившая опасность девушка вскрикнула и рванулась вбок, падая вместе со стулом на пол. Тупая боль обрушилась на правое плечо, и она завопила, чем, наконец, вызвала интерес у находящегося на кухне Кевина. Он выскочил в открытый всем ветрам зал, где шелестели занавески, сперва отвлёкшие его внимание, затем увидел, как один обезумевший опасно близко наклонился к женщине, чью жизнь необходимо оберегать рьянее, чем свою. Рука уже привычно подняла огнестрельное оружие, а палец потянул за спусковой крючок тогда, когда владелец убедился в том, что поразит намеченную цель. Удивительно, насколько действенными для него оказались пара уроков стрельбы в тире. Хотя он по мере своих способностей обучался всему, что было необходимо в полевых заданиях, потому редко испытывал серьёзные проблемы. Складывал он формулу успеха из простых компонентов — никогда не пренебрегал тренировками и понимал их важность. Снова хлопок — Йерема зажмурилась, ненавидя этот звук по той простой причине, что слышала его уже много раз — и нападавший свалился рядом, недвижимый, более неспособный нанести вред. В его голове зияло пулевое отверстие, окружённое неровными окровавленными ошмётками.

— Он не успел ранить тебя? — встревоженно спросил Кевин, склоняясь над упавшей. Он спешно положил всё оружие на обеденный круглый столик, прежде чем помог встать Йереме.

— Нет, только ушиблась, — поморщилась и стиснула зубы. — Ты… успел вовремя. — Слова благодарности не прозвучали, но она не выражала прежнего презрения или равнодушия, что стоило расценить доброжелательностью. — Ты… мог бы снять наручники? Мои кисти почти онемели. Подкожный «сахар» колет и обездвиживает. — Йерема позвенела цепью оков за спинкой стула.

–Сахар? Так ты описываешь затекание рук? — усмехнулся спаситель. — Извини, я не хотел сделать тебе больно. В этом я точно поклялся.

Найденным в глубоком кармане ключом Кевин открыл замок — и железные путы, сковывавшие движения, упали на деревянный пол. Важная для Организации девушка с удовольствием потёрла кисти израненных холодных рук.

— Ладно. Попытка вторая, — шумно выдохнул он, чуя неуместную комичность ситуации. — Принесу еды, а ты, ну, знаешь. Будь здесь. — Отдалившись на пару шагов, он остановился и бросил через плечо: — Оставил на тот случай, если кто-то вновь окажется поблизости, а я не успею помочь.

На первый взгляд, поступок для завоевания доверия за гранью разумного, но Кевин, проведя за мониторами достаточно времени с чашкой кофе, готов был поручиться, что поведение Йеремы отличалось детской робостью и почти что беспомощностью, опускавшей ей руки и вызывающей слёзы каждый раз, когда возникнет любая степень опасности. Она не причинит ему вреда. К тому же, испуганная и уставшая, она вряд ли сбежит, подумал он, прежде чем исчезнуть из поля зрения за шаткой на вид ресторанной конструкцией с кухней и кассой.

Оставленный арсенал привлёк остекленевшие глаза Пандоры сразу, как только Кевин отвернулся. Прикасаться к железке, выплёвывавшей свинцовые цилиндры и доставляющей жгучую боль, если не мгновенно убивающей, было очень трудно. Она жила среди природных джунглей, полных красок растений и ласкающего уши пения птиц. В таком мироукладе для охоты используешь копья и топоры, луки и деревянные ловушки. Издают они почти бесшумные, природные звуки, не в пример грохоту городских оружий. В последнее время любое разногласие и разборки на улицах решали хлопки подобных «штук», лишающие кого-то жизни или оставляющие калекой. Молодая папуаска никогда не держала огнестрельное в руках и не считала, что даже этот случай должен стать исключением. Пистолет с опаской сбросила на пол внешней стороной ладони, в то время как нож аккуратно положила на коленки, невидимый из-за плотной скатерти.

Кевин вернулся через минуту с широким прямоугольным подносом, заставленным лишь составляющими блюд, предлагаемых здешним меню: отдельно гарниры, представленные рисом и тапиокой[5], пара яиц, овощи и местные фрукты, снятые прямо с деревьев, а также ямсовые лепёшки. Мяса и рыбы, к великому огорчению обоих, не было: стремительно разразившуюся чрезвычайную ситуацию чуткие граждане прочувствовали почти сразу и поспешили по своим домам. Зато традиционно заготовленные десерты — соблазнительные пирожки и пирожные — оставили на витринах в ожидании желающих.