40 часов в Аду (СИ)

— Ми не даём вам никаких гарянтий, но вы тёчно найдёте свою машину на пирсе, — мягким и уверенным голосом обещает Мэй. Я бы ей не поверил и укатил бы подальше при удобной подвернувшейся ситуации. Как эта.

— Да, конечно, я верить вам. В это сумасшедшее время, если вы меня ещё не убить, получается, вы добрые человек, — говорит он на смешном местном диалекте английского и улыбается, выходя из чёрного внедорожника. Несомненно, дорогого. У человека с золотом в кармане есть и золотое сердце?! Этот мир ещё не просран. Надо спешить и предотвратить его смерть и подобных ему людей. — А я попробую переждать это в здешних высотках, как было сказать по громкоговорителям.

— Правильная мысль, сэр, — добродушно улыбается тот, кто ранее и выступал наказывающим прятаться голосом. — Здесь должно быть безопасно, мы зачистили всё по пути сюда.

— Признательны вам, мистер, — говорит каждый из нас. — Живо в машину! — заканчивает за всех Парна.

Сэмюэль прикасается к плечам моей любимой и просит сесть на пассажирское сидение. Та недолго отказываясь всё же поддаётся. Надо взять данный приём на будущее, если мне предстоит убедить в чём-то Парну, а не слепо плестись и выполнять её прихоти. Она, наконец, смотрит вниз и примечает мои порезы, помогая забраться на задние сидения. Да, раны пришлись на обе ноги. Хотя бы следы для мифических преследователей закончатся здесь, и греть этим голову больше не придётся. Мало ли кто мог напасть на наш кровавый след. Прошу, Парна, дорогая, спроси, как я себя ощущаю. Если тебе не всё равно, прошу. Ладно. Мимики беспокойства достаточно. Думаю, твою чувственность, мы тоже наверстаем в будущем. Эх, будущее, на которое так много уготовано. В равной ли степени хорошего и плохого?

Интересно, занёс ли я заразу в открытые раны? Или это ничто по сравнению с вирусом-болезнью Куру, истребившей почти всё население острова сопоставимого размером с каким-нибудь американским городком на вроде Остина или Далласа? Найдёт ли это развитие… Я упорно отрицаю возможный грядущий мировой апокалипсис, так как вряд ли смогу встретить его достойно. Есть ли смысл готовиться к нему?!

— Поищи в бардачке медикаменты, Сэм!

— Ничего нет, кроме карты местности и воды, — ровным голосом отвечает он и выкидывает через открытую дверь красную повязку со лба, впитавшую столь же много пота, сколь и крови с грязным дождём. Сэмюэль, может, и стирал её в осквернённом Новогвинейском море, но никакие чистящие средства, готов поставить на это, не избавят головной убор от неприятных воспоминаний.

Он кладёт руку на рычаг переключения передач. Парна громыхает дверью справа и, не пристёгиваясь, складывает руки с недовольным видом — по всей вероятности! Нам с Мэй вполне уютно на задних сидениях, немного душно по сравнению с вечно свежим воздухом промокшего городка Океании, но сидеть здесь — несоразмерно лучше беготни на понемногу отказывающих ногах. Совсем кстати переданная по рукам вода из бардачка машины освежает сухие глотки.

Неспешно автомобиль трётся колёсами об асфальт, мимо проносятся живописные зелёные улочки с аккуратными цветниками и жилые разноцветные деревянные домики. Ноги болят: их даже банальными салфетками нельзя обработать! Сумасшедшее время. Молчание только заставляет усерднее сосредотачиваться на ранах и становится, мягко говоря, невыносимо. Симпатичная моська с заправленными грязными чёрными волосами утешительно мне улыбается. Рука Мэй ободряюще трёт плечо. Не помогает. Настало время включить телевизор на канал «Откровения с Логаном Картером». В текущем выпуске терзающий всех вопрос, что никто не осмеливается произнести. На долгое время мы затихаем, копошась в ярких и контрастных плёнках памяти. Пытаясь найти утешение или обдумать последствия?

— Ребят, группа? — робко зову всех. Хмыкают с передних сидений в заинтересованности. — Может, поделимся соображениями о том, что произошло, ну в…– намеренно молчу. Не хочу давать пищу мозгу для воспроизведения мрачных фрагментов ненавистной…

— А что думать, Логан? Нас, так сказать, одурачили, обхитрили. Кевин оказался слишком обольстительным злодеем, чтобы наша дорогая Йерема им не соблазнилась. Мне противно об этом думать, — Парна испускает короткий безрадостный смешок. — Хочется оказаться на её месте и убить его. О, как же я устала вспоминать и озвучивать имя этого педика! — восклицает она и сжимает руки в кулаки, но тут же хватается за сидение, когда водитель резко поворачивает.

Её ответ уже возможно предугадывать. Я либо стал тонко разбираться в женской психологии, либо прекрасно осведомлён во внутреннем мире Парны. И пока в её мыслях другой мужчина, не я. Я ревную.