39f0b39527dd45a18a557a0a0ff09d88

Уже спустя какое-то время молодые люди вошли в многолюдное помещение, громко пышущее динамичной музыкой и жаром танцев. Теперь-то у отчаявшегося Лауфера было определенно больше шансов на поднятие своего упаднического настроения, нежели дома в объятиях своей настроенной на нерушимое спокойствие и бездействие кровати.

Так уж вышло, что в это время Том Каулитц по счастливому или же, напротив, печальному стечению обстоятельств уже находился внутри того же самого клуба в компании Эрны, которая являлась его самой первой знакомой в новом городе. И когда она вечером позвонила Томасу и пригласила на встречу, чтобы пообщаться и развеяться, тот согласился безо всяких раздумий. Находиться наедине с собой было весьма и весьма тяжело, в особенности в свете последних событий, и подобного рода вылазка должна была успокоить его и отвлечь, однако обстоятельства преследовали несколько иные планы.

Вечер проходил вполне положительно, общение с девушкой позволяло ему хоть на какое-то время позабыть о ситуации, в которую он так случайно попал, и Эрне вполне удавалось этому способствовать, по крайней мере, первое время. Они расположились на одном из диванчиков, попивая горячительные напитки и продолжая свое знакомство, начатое еще в прошлый раз, и к тому моменту с танцпола самым случайным образом их выхватил спонтанный взгляд не менее выпившего Билла Лауфера.

Тот был в крайней степени изумлен и даже подумал, что пьяные глаза его просто-напросто обманывают, выдавая желаемое за действительное. Однако факт оставался фактом: его любимый садовник, с завязанными в хвост каштановыми волосами, одетый в черную, облегающую его потрясающие рельефы футболку и синие джинсы, сидел в компании неопознанного субъекта женского пола. Тот явно испытывал к мужчине недвусмысленный интерес, и данное неутешительное открытие и стало для юного, обиженного искусителя отправной точкой его гнева и адской ревности.

– Билл, а ты.. – силясь перекричать музыку, к его уху склонился Альберт, чтобы позвать того на улицу немного проветрить головы, как вдруг заметил, куда именно был направлен пропитанный завистью взгляд откровенно разбушевавшегося и охваченного бесконечно истязающей ревностью друга.

Лауфер лишь отстранил Штейна рукой и слегка неустойчивой походкой уверенно направился мимо стоящих на его пути немногочисленных людей в сторону воркующей парочки, источающей друг на друга отвратительно тошнотворные улыбки любезности и флирта.

Томас даже ничего не успел понять, когда вдруг ощутил, как ему на колени беспардонно опустилось чье-то стройное, стильно одетое и приятно пахнущее тело, а уже в следующий момент его раскрытые, так и не договорившие комплимент Эрне губы оказались в настойчивом плену влажного, жадного поцелуя. Охнувший Каулитц тут же постарался отстраниться и слегка помутненным алкоголем взглядом все же посмотреть, кому же хватило наглости на такой смелый поступок.

Первым делом увидев знакомую родинку под нижней пухлой губой, потом и черно-белые волосы, выразительные, ярко накрашенные, глубокие, прекрасные глаза своей маленькой нимфы, он даже сконфуженно замер от этой наиярчайшей неожиданности, в то же время чувствуя себя неловко перед рядом сидящей и красноречиво замолкнувшей Эрной, с которой он весь вечер ненавязчиво флиртовал.

Пока он растерянно смотрел на оседлавшего его юношу, тот, не тратя времени даром, пробрался пальцами в мягкие волосы мужчины, властно сжимая их, и снова по-хозяйски припал ко рту Томаса, вовлекая в новый чувственный и глубокий поцелуй, а второй рукой нежно проводя по его щеке. Душа садовника, казалось, вознеслась над землей от переполнявших его чувств, окончательно выключающих неуместный разум, поэтому, шумно выдохнув и наплевав на все, он просто подался навстречу, обеими руками обвивая талию темноволосого красавца и с не меньшим напором отвечая на эту спонтанную ласку, смешанную с безудержной страстью и желанием, которые через эти манящие и сводящие с ума губы передавались и ему самому.

– Том! Ч..что это значит? – не понимая ровным счетом ничего, недоуменно восклицала растерянная спутница Каулитца, но так и не получила ответа.

Билл лишь блаженно прикрыл глаза и продолжил поцелуй, проникая языком в рот желанного мужчины, которого ни с кем не собирался делить, и сладко постанывал при этом, а в итоге окончательно навалился на него, подталкивая к мягкой спинке диванчика.

– Да, что это значит, Билл? – жарко и пьяно выдохнул Томас, отстраняясь на считанные секунды, только чтобы произнести это.

Потом он снова завладел улыбающимися розовыми губами мальчика, распаленного до сумасшествия в этих сильных мужских руках, ненасытно изучающих его тело сквозь ткань темной приталенной рубашки и все увереннее спускающихся к круглым ягодицам, укрытым за тонкими джинсами.

– Ты только мой, – строго отвечал ему юноша, ведя одной рукой по загорелой шее вниз, до предплечья, и возвращая ее снова к лицу Томаса.