ребенок и не нуждаюсь в подобных наставлениях.
Усмехнувшись, спросил Мъяонель Принца Каджей:
– Ты полагаешь это притчей?
Затем он взял Амрега за руку и отвел в некое отдаленное место, где семислойное, семицветное небо рвалось и переходило, переливалось из одной своей части в другую. Там они
увидели холм, наросший вокруг необыкновенного существа колоссальных размеров. Спросил
Мъяонель:
– Что ты видишь?
– Я вижу чудовище, – со страхом ответил Амрег. – И оно кажется мне ужасающим, не
смотря на свою внешнюю форму, которая чем-то подобна обыкновенному ежу, только зеленого
цвета. Но то, что я вижу за этой оболочкой, заставляет меня содрогаться от ужаса. Я не знаю, с чем
можно было бы сравнить это, но оно страшно.
Сказал Мъяонель, удовлетворенно кивнув:
– Я рад, что твое зрение оказалось достаточно острым для того, что бы воспринять не
только форму этого существа, но и глубинную его суть. Когда я сам узнал ту историю, которую
недавно изложил тебе, то решил разыскать это существо и осуществил свое желание. Я разбудил
его, и мы некоторое время беседовали. Он жаловался на судьбу. Он древнее, чем этот мир, это
верно. Может быть, он даже вечен. В прежние времена существ, подобных ему, мой народ
называл Грызущими. Это один из последних оставшихся из этого рода, и, может быть, самый
последний. По крайне мере, о других мне ничего не известно. Сила же, которая вошла в чародея, не вызвала этого Грызущего к жизни и не создала его, но позволила – или, может быть, следует
сказать «вынудила» – проявиться на том плане существования, который доступен нашему
восприятию. Так вода обволакивает предмет, который погружен в нее и как бы раздвигается, соприкасаясь с его формой.
Сказал Принц Каджей:
– Но ведь ты сказал, что разбудил его и беседовал с ним – а мир остался цел. Значит, это
существо лгало или заблуждалось, утверждая, что все существующее – лишь его сон!
Сказал Мъяонель:
– Но ведь потом-то оно снова заснуло! Откуда я знаю, что было с миром во время нашей
беседы? Я лишен предрассудков и готов допустить, что и в самом деле мир перестает
существовать, когда эта тварь просыпается. Однако справедливости ради следует заметить, что
доподлинно установить истину в данном вопросе невозможно. Либо ты пребываешь в мире, либо
беседуешь с разбуженным существом, а третьего не надо, и беседовать и пребывать одновременно
– невозможно.
– Что же стало с чародеем, который первым вошел в это место?
– Вскоре он погиб, – пожал плечами Хозяин Безумной Рощи, – ибо не желал принимать
вещи такими, какие они есть и изучать свою Силу. Прежде ради смеха ему было занятно
представлять, каково это – владеть подобным чудесным волшебством, но когда дошло до дела, занятие это показалось ему шутовским и недостойным столь благородного человека, коим он себя
считал. Поэтому нет ничего удивительного, что вскоре какой-то другой чародей погубил его в
колдовском поединке.
ВРАТА
В неких пустынных землях стояли магические врата. Были они закрыты могучим
заклинанием и лучились невиданной мощью. Никто не знал, куда ведут эти врата и что скрывается
за ними. И поскольку находились они, как было уже сказано, в пустыне, долго простояли они
нетронутыми, прежде чем обитатели того мира узнали об их существовании. Первым увидел их
торговец, караван которого сбился с дороги. Узрев высокие врата, в которые били молнии, он
посчитал это знамением Всемогущего (а люди в том мире поклонялись одному богу, который, по
их мнению, распоряжался всеми областями Сущего), но знамением устрашающим, ибо
устрашающий вид имели эти врата. Так, помолившись некоторое время и убедившись, что это не
наваждение (ибо врата не исчезли), торговец повернул в другую сторону и через некоторое время
вышел к городу Дамассаре. Там на постоялом дворе оставил он своих верблюдов и, прославляя
Всемогущего, рассказывал о увиденном знамении всем, кто желал его слушать. Поначалу таких
нашлось немного, ибо жители Дамассары полагали, что солнце в пустыне сильно припекло голову
торговца, но затем отыскались другие, отнесшиеся к услышанному серьезно. И один
могущественный вельможа, увлекавшийся различными необыкновенными происшествиями и кое-
что смысливший в магии, послал нескольких своих всадников посмотреть, правду ли говорит
торговец. Его люди добрались до того места, вернулись и доложили, что торговец не солгал. Тогда
вельможа обратился в магам, обитавшим в городе и рассказал им о случившемся. Маги же
потребовали к себе торговца и допросили его. А надо сказать, что в том городе было два ордена
магов, и оба ордена выполняли также обязанности жрецов: они различались тем, что одни
почитали Всемогущего как пламя, а другие отказывались придавать ему какую-либо форму.