2666

А у тебя, Клаус, какие есть доказательства, что Урибе — серийные убийцы? — спросил журналист из «Независимой газеты Финикса». В тюрьме все можно узнать, ответил Хаас. Некоторые журналисты согласно покивали. А журналист из Финикса уперся: мол, это невозможно. Это просто страшилка, Клаус. Ее сами заключенные и выдумали. Это просто обманчивая имитация свободы. В тюрьме знают только то, что доходит до тюрьмы, только это. Хаас злобно уставился на репортера. Я хотел сказать, проговорил он, что в тюрьме знают все, что совершается противозаконного. Это неправда, Клаус, настаивал журналист. Нет, правда, отозвался Хаас. Нет, неправда, настаивал журналист. Это просто городская легенда, выдумка как в кино. Адвокат скрипнула зубами. Чуй Пиментель ее сфотографировал: черные крашеные волосы закрывают лицо, под ними угадывается нос, напоминающий орлиный клюв, и подведенные веки. Была б ее воля, так все, что ее сейчас окружали, тени на фоне фотографии, все это мигом исчезло бы — и эта комната, и тюрьма с ее тюремщиками и заключенными, и столетние стены тюрьмы Санта-Тереса, и от всего осталась бы только воронка, и в ней стояла бы тишина и угадывалось присутствие ее и Хааса, закованных в цепи на самом дне.

Четырнадцатого октября рядом с грунтовой дорогой, что шла из района Эстелья к ранчо в окрестностях Санта-Тереса, обнаружили тело очередной женщины. На ней был темно-синий джемпер, розовая в черную и белую полоску куртка, джинсы «левис», широкий ремень с пряжкой, подбитой бархатом, сапоги на тонком полукруглом каблуке, белые носки, черные трусы и белый бюстгальтер. Смерть, как написал в заключении судмедэксперт, наступила в результате удушения. Вокруг шеи был обернут белый провод около метра длиной, с узлом в середине и четырьмя концами, — его, похоже, использовали для удушения. Также в области шеи сохранились следы пальцев, словно бы прежде чем задушить ее проводом, пытались душить руками; на левой руке и правой ноге ссадины, на ягодицах — синяки от ударов, словно бы ее били ногами. Согласно заключению, она была мертва уже три или четыре дня. Приблизительный возраст — от двадцати пяти до тридцати лет. Впоследствии была установлена ее личность: Роса Гутьеррес Сентено, тридцати восьми лет, ранее работавшая на фабрике, на момент кончины — официантка в кафетерии в центре Санта-Тереса, пропавшая без вести четыре дня назад. Опознала ее дочь (имя то же, семнадцати лет), с которой она жила в районе Аламос. Младшая Роса Гутьеррес Сентено увидела труп в морге и сказала, что это она. Лишь бы развеять все сомнения, она заявила, что розовая в черную и белую полоску куртка — ее, ее собственная, и что они с матерью носили ее, как и многие другие вещи, поочередно.