2666

Седьмого октября в тридцати метрах от железнодорожных путей, в кустах, растущих на границе бейсбольной площадки, было найдено тело девушки четырнадцати-семнадцати лет. На теле остались следы пыток в виде множественных кровоподтеков в области плеч, грудей и ног, а также колющие ранения холодным оружием (полицейский попытался их посчитать, но заскучал и сдался на тридцать пятой по счету ране); впрочем, ни одна из них не задела жизненно важные органы. При жертве не было документов, которые позволили бы установить ее личность. Согласно заключению судмедэксперта смерть наступила в результате удушения. На соске левой груди остались следы укусов, и он был практически оторван, болтаясь лишь на тонкой нити из плоти. Эксперт также заметил другую важную деталь: одна нога жертвы была короче другой, и все посчитали, что это упростит ее опознание — но нет, надежды оказались преждевременными: ни в одном участке города в заявлениях о пропаже человека не нашли женщину с подобными характеристиками. В день, когда труп обнаружили игравшие в бейсбол подростки, на место преступления прибыли Эпифанио и Лало Кура. Там стояла целая толпа полицейских. Плюс там топтались судейские, муниципальные и эксперты, а еще представители Красного Креста и журналисты. Эпифанио и Лало Кура походили по месту и наконец подошли туда, где все еще лежал труп. Она была довольно высокая — метр шестьдесят восемь. Лежала обнаженная, из всей одежды сохранились лишь белая блузка, перепачканная кровью и землей, и белый лифчик. Когда они отошли, Эпифанио спросил Лало Кура, как ему то, что они увидели. В смысле? Жертва? — переспросил Лало. Нет, место преступления, пояснил Эпифанио, раскуривая сигарету. Нету никакого места преступления, сказал Лало. Там всё на совесть подтерли. Эпифанио завел машину. На совесть-то нет, какая там совесть, заметил он, как ублюдки они подтерли, но для дела это неважно. Они всё подчистили.