2028

— Я не про сами последствия говорю, — Роман чуть вздохнул. — Я говорю про природу изменений в нашем мире. Он теперь не такой, как раньше, это чувствуешь своим нутром. Вот горит огонь. Казалось бы, что-то сохранилось от того старого мира, привычное что-то. И этот огонь странным образом разгоняет туман, который, в свою очередь, является чем-то неописуемым. Словно не просто туман, а целый живой организм, не имеющий плоти. Он боится огня и отступает от него, как живое что-то. И вот ещё что. Вот сейчас мы с тобой разговариваем, немного бодренькие, а вспомни, что было предыдущим дозором? Боялись лишний звук издать, и словно внутри что-то сжималось, и настрой был подавленным. И ровным счётом противоположное было в позапрошлую смену. У этого тумана будто бы меняется настроение само по себе. И его изменения охватывают и нас.

Роман ненадолго замолчал, задумавшись, а потом продолжил:

— Он бодрствует – бодрствуем и мы. Ему грустно – тоска одолевает и нас. А когда он злится… — Роман осекся, осмотрелся, после чего продолжил: — Нам приходится защищаться… От того, что вылезает из него, подползает к нам. И как, скажи мне, научные законы эволюции могут объяснить возникновение этих всех тварей, которые, по тем же самым законам, должны были подохнуть из-за отсутствия благоприятного климата, еды и прочего? Если человечество погибло, то как они умудрились выжить? И они ещё популяризируются. Они существуют, как и этот туман, вопреки всем известным законам. И мы тоже – остатками – как-то существуем. Тоже вопреки.

И Роман замолчал, но его последние слова заставили задуматься и меня.

Достигнув пика своего развития, человечество было уничтожено. Не само себя погубило, но убили его извне. Природа, космос, Бог – неизвестно. Как и неизвестно, выжил ли кто-то ещё кроме нас, хоть малая кучка таких же отчаянных душ, или мы последние представители нашей цивилизации, которые безнадёжно стараются сохранить свой маленький, тлеющий огонёк. Которые изо дня в день выбираются из своей пещеры, как неандертальцы прошлого. И которые всё ещё борются с враждебным внешним миром. Для чего? Какая в этом цель, и есть ли конец этой борьбы? Я стоял и думал над этим, но спросить это в слух не решился.

— Скажи мне, как ты это объяснишь своей наукой? Вычислениями? Математикой? — спустя минуту спросил Роман у Максима.

— Эта дрянь залетела к нам вместе с астероидами из космоса. А то, что было там, не до конца ещё изучили. Не успели просто. — Максим пожевал желваками и устремил взгляд куда-то в сторону, явно не желая отступать от своего даже перед таким аргументом.

Роман, смотря на него, молча усмехнулся и потом перевел взгляд вперёд. Спор они больше не продолжали.

И в этот момент, справа, с моей стороны, из тумана медленно выбрело нечто. Оно двигалось осторожно, перемещая свою тушу на четырёх искривлённых лапах. Я стащил с плеча ремень, не сводя глаз с пришельца, и взял в руки автомат. А существо продолжало хромая ковылять по зернистому бетону, будто и не замечая огней на балконе и дозорных. Его туловище покрывала бурая свалявшаяся шерсть, местами выдранная клочьями, а на левом боку и вовсе отсутствовавшая, как и сама плоть. В зияющей дыре вырисовывались рёбра, за которыми можно было различить торчащие органы. Существо на миг остановилось по центру площадки и тоскливо подняло свою морду, наконец обратив внимание на балкон. И сейчас его увидели все.

Наверное, когда-то это была собака. Черты её морды, туловище, хвост и лапы говорили об этом. Ростом она была не такой высокой. Овчарка, может быть, подумал я про себя. Один глаз собаки был, вроде, нормальный, а второй показался мне издалека сплошным белком в глазнице. От прежнего вида собаки осталось только… Да ничего не осталось.

Один из студентов медленно снял с плеча свою винтовку и устремил дуло вниз, прицеливаясь. Егор, стоявший рядом, положил ладонь на ствол.

— Не стоит, — тихо проговорил он.

Собака некоторое время смотрела на нас снизу и, казалось, будто зловеще и со злорадством улыбается нам. А потом, тяжело опустив голову, словно та дополнительным весом нагружала её и без того ослабшее туловище, поплелась в сторону уходящих вниз ступеней и через некоторое время скрылась во мгле.

— Вот что стало с нашим миром… — тихо проговорил Роман и перекрестился.

Потом наступило молчание – какое-то гнетущее и вязкое. То ли увиденное заставило всех погрузиться в самих себя, то ли, как говорил Роман, окутавшая округу мгла переменилась в настроении, которое затронуло и наши души тоже.

Прошёл час после этого. Мы в безмолвии несли своё дежурство. А потом, ещё через полчаса, во мгле показались маленькие мерцающие точки. Сначала блекло и в отдалении, а потом всё ярче, выстраиваясь в ряд огоньков, что двигались в нашу сторону. Два, три, четыре огонька, неровно колыхающихся на легком ветру. А вслед за ними, наконец, показались и силуэты.