2028

Раньше отсюда открывался вид на уходящую вниз аллею. Три дороги вели от университета в сторону магистрали. Их обступали растущие по обе стороны деревья, образуя собой настоящий живой коридор. Зимой, когда наступала ночь, когда свет фонарей освещал территорию, а снег мягко покрывал асфальт, газонную траву и ветви, аллея становилась сказочной и умиротворённой, и было приятно прогуливаться по ней неспешным шагом после поздних вечерних пар.

Сейчас же от всего этого осталось лишь воспоминание.

Не знаю, было ли сейчас небо чистым, или же захвачено ноябрьскими густыми облаками, но свет луны не мог пробить эту непроглядную толщу. Днём же солнце также было в недосягаемости от нас. Тепло и свет мы добывали себе сами, как пещерные люди в незапамятные времена.

Я стоял и всматривался в беспросветный туман, но через какое-то время краем глаза стал обращать внимание на двух стоящих слева студентов, горячо ведущих спор:

— Люди летали на нашу орбиту, долетали до Луны, даже до Марса руки свои протягивали. И там — один из них вскинул голову вверх, — никто не видел никакого рая, никаких блаженных садов или парящего в невесомости дворца. Там был один единственный космос с его мириадами светящихся звёзд. Бесконечная Вселенная, в которой, в отличие от нашей Земли, царят иные законы сил тяготения. Вот что там, на небе, находится на самом деле.

Его собеседник лишь покачал головой.

Это были Максим и Роман, и вели они один из своих извечных споров.

Максим был мой одногруппник, являлся заядлым атеистом и всячески придавал сомнению любую теорию, выступающую в защиту существования божественного проявления в этом мире в любом из его видов.

Роман же учился на историческом, наш с Максимом сокурсник, и был, насколько мне известно, из религиозной семьи. Он мне рассказал когда-то, в один из дозоров в вестибюле, что они каждое воскресенье всей семьёй посещали церковь, и поэтому я считаю Романа верующим до мозга и костей человеком.

И именно это послужило разделением почвы между двумя знакомыми, делая из них вечных оппонентов, но при этом между ними сохранялась дружба. Эта парочка всегда шла на смену вместе: противоположные, как полюса, они, тем не менее, сходились, образовывая какую-то странную связь между собой.

— И никто не ходит по облакам, и не ездит на колеснице по небосводу, — продолжал аргументировать Максим. — Мифы и сказки из различных священных писаний в пух и прах рассыпаются, когда ты видишь всё своими глазами. А я верю тому, что вижу. Хотя и глаза нередко обманывают человека, и даже на них полностью положиться нельзя. Но люди всё молятся и молятся, стоят перед образами в золочёных рамках на коленях. Нет, я не хочу затронуть чувства верующих, не хочу их оскорбить как-то, но действительно…

— Разве с тобой ничего не случалось в жизни такого, чего бы ты не мог объяснить с рациональной точки зрения? — наконец, не выдержав, спросил Роман, посмотрев на Максима.

— Если какое-то из явлений, которые происходят в нашей жизни, нельзя объяснить простым языком, то это значит, что твоя научная картина мира ещё не так расширена, и некоторые феномены тебе кажутся странными лишь только потому, что тебе не хватает знаний, чтобы их понять.

— Ну, хорошо, а вот что ты скажешь по поводу того, что мы сейчас стоим здесь и разговариваем? Что крыша нашего университета цела, и мы всё ещё продолжаем под ней жить?

— Всё это цифры. Математика, грубо говоря, — уверенно ответил Максим.

— В каком плане?

— Раньше те, кто следил за всеми летающими объектами, старались рассчитать точное перемещение того или иного тела. Сам вспомни, сколько раньше говорили о том, что к нашей земле приближается очередной астероид, и «по нашим расчётам, он может достигнуть нашей орбиты через такое-то время». Их все и сбивали, а если как-то ошибались в расчётах, то какой-либо камушек всё-таки падал к нам. Челябинск вспомни, например. Так же и тут. Любое движение имеет свою траекторию, которую можно рассчитать. Если происходит какое-то изменение, объект приземляется в другом месте. И по тем же самым расчётам наш университет просто оказался вне траектории полёта астероидов, поэтому он и уцелел.

— Хочешь всё списать на научное обоснование? — Роман взглянул на Максима чуть исподлобья.

— Другого, как по мне, тут и быть не может, — ответил тот.

— Тогда ответь ещё вот на что: допустим, астероиды просто промахнулись, вследствие твоих цифр, мы уцелели благодаря этой твоей математике, но как тогда объяснить то, что произошло с нашим миром?

— Последствия после катастрофы, такие случались и раньше. Помнишь, как в одном из американских штатов какой-то поезд сошёл? По-моему… — Максим задумался. — Да, поезд, а потом в воздух попали химические вещества. Люди стали чувствовать недомогание, возросло число онкологических заболеваний. Среда загрязнилась. Так же и здесь, просто масштабы последствий оказались намного шире…