_2020_10_28_03_57_12_770

«Я живу на самом нижнем этаже вместе с братом. Наше жилище не назвать просторным.

Но у тех, кто обитает этажами выше, места и того меньше. Так что нам повезло! Дома я бываю

только днем – работа ночная. Но не скажу, что она меня выматывает.

Наш с братом досуг разбавляют соседи. Все абсолютно разные – и внешне, и по харак-

теру. Люблю болтать с ними ни о чем, слушать рассказы о путешествиях и приключениях. Сам

я домосед. Вынужденно, конечно. И, наверное, уже никогда не побываю в тех потрясающих

местах, не буду участником удивительных событий…

Не всем соседям нравится их работа. Не понимаю тех, кто устает от ежедневных трудовых

обязанностей, заключающихся в походах. Да, они работают на износ. И, как правило, живут

меньше. Но зато какой жизнью!..

Я и сам вместе с братом служу хозяину уже без малого четыре года. И работаю ежедневно

больше всех. К тому же в ночную смену! Но я не устал, ничуть. Мне нравится то, чем я зани-

маюсь.У брата год назад началась профессиональная деформация. Теперь он часто бурчит, мно-

гим недоволен. Меня беспокоит его состояние. Ведь мы с ним всегда были вместе. Работаем

вместе и наверняка умрем в один день.

Моя лучшая подруга живет на верхнем этаже. Я вижусь с ней не так часто, как хотелось

бы. Мы работаем в разные смены, к тому же половину года она вообще вне досягаемости.

Зато наши встречи – незабываемы! Ее формы такие утонченные и элегантные, а рассказы –

столь невероятные и захватывающие, что на ее фоне я ощущаю себя уродливым чудовищем и

полным болваном. Но она почему-то сама тянется ко мне и нередко инициирует наши беседы.

Наверное, потому что я – благодарный слушатель.

По ночам я часто мечтаю. Брат спит, а я стою один в абсолютной темноте. Если бы я

родился в другом теле… Сколько нового мог бы узнать! Я бы радовался каждой возможно-

сти отправиться в путь! И не переживал бы из-за такой ерунды, как грязь, пыль и вода. Да, мои соседи часто жалуются на погоду. Одним солнце подавай, вторым слякоть и лужи, третьи

предпочитают снег… А я всего этого не видел! Дайте посмотреть хоть одним глазком!!!

Брат не понимает меня. С тех пор, как он поранился, совсем замкнулся в себе. По-моему,

он устал. Иногда мне очень хочется затеряться где-нибудь, чтобы хозяин не нашел нас с братом.

Дал ему хоть денек передохнуть! Но я знаю, как это опасно…

Поэтому мы продолжаем преданно нести свою службу.

Я – простой тапочек, коричневый, с рифленой подошвой. Размер 41.

П.С. Хозяин! Если ты когда-нибудь это прочтешь, пожалуйста, зашей моего брата! Спа-

сибо». Пример №2. Татьяна Калинина. «Про Чок»

«У них есть две ножки, очень бойкие, топающие, бегучие.

Ручки? Ручки есть! Обычно за спиной – прячут что-то. Чаще приходит один, но бывает

и парой, а зовут их:

– Чока, чока, чока, чока!

А вот и он. И сразу побежал. Э-э-эй! Стоп! Дальше нельзя.

А дальше и не получится.

Ножки, ручки, тельце. Похож на человечка, маленького. Есть ли у него лицо? Пожалуй,

есть. Нельзя же без лица. Лицо надо почувствовать, глазами не увидишь, но это легко.

Анюта, ты ведь узнаешь его, правда?

76

И. В. Щеглова, Е. Князева, Е. Степанцева. «Пишем роман. Основы писательского мастерства. Очерки и размыш-

ления»

***

Сначала Анюта спрашивала про папу, а потом перестала. Она знала – папа уплыл на

большом корабле. Ей не стали говорить, что он утонул. А когда сказали, она была уже большая

и почти забыла его. Так мало осталось у Анюты в памяти, да и то стиралось незаметно, неудер-

жимо. Сохранилось только одно воспоминание. Драгоценное, сладкое. Отец стоит в форме над

ее кроваткой, смотрит. Потом наклоняется, несет её к себе, прижимает, она сторонится его

колючей щеки, а он говорит ей в самое ухо шепотом, на распев:

– До-о-о-ня моя-я-я.

А потом его не стало. Мама как-то проговорилась: узнала, что Анюта бегала на замерз-

шую речку с ребятами и сказала:

– Отец под лед провалился.

Но Анюта не испугалась, только представляла потом, каково это – провалиться. На глу-

бине тихо, наверное, в ушах вода, и крикнуть нельзя. А сверху лед светится, с другой стороны

его ребята бегают.

Как давно это было! Сейчас у Анюты своя дочка уже есть. Сидит у бабушки на коленках,

лепечет что-то:

– Чока, чока, чока.

– Что за чоки появились у нее, не знаешь?

Бабушка улыбнулась, да вот же! И пустила чок. Поставила пальчики, указательный и

средний, изобразила ножки. И они сейчас побежали.

И Анюта подумала. Было что-то? Бегали, как будто ножки? Большие и маленькие, неуме-

лые. И стала так с дочкой играть. Чоки появлялись где угодно и когда угодно. Стоило только

позвать, и они тут как тут. Детская игра, проще не бывает.

Кто бы мог подумать, что у пальчиков была тайна.

Бабушка как-то сказала Анюте:

– К тебе они тоже приходили.

– Чоки, что ли? – засмеялась Анюта. – Не помню.

– Но ты ведь папу тоже не помнишь, а он был.

– Нет, – не согласилась Анюта. – Папу я помню. Немного.

– Он играл так с тобой.

В бабушкиных светлых глазах заколыхалось что-то, затуманилось. Давно похоронила она

своего сына ненаглядного, много лет прошло. Письма в шкатулке лежат под салфеткой выши-

той, форма в шкафу висит, а его нет.