_2017_10_18_09_57_03_451

Мысли лениво шевелились в голове, причиняя боль. В какой-то момент я поняла, что вся эта история связана с миром нелюдимых целителей. Но то, что скромный Генри окажется тирданцем, да еще и будет стоять во главе заговора против империи. Это… абсурд!

Хорошо, что Чуфи успела сбежать. Может, приведет помощь?

– Нет. – Словно прочитав мои мысли (а может, так оно и было) отрезал маг. – Замок зачарован. Он никого не выпустит. Твоя лисица будет здесь скитаться вечно. Если, конечно, не надоест мне…

И, покачав головой, добавил:

– Надо было давно от нее избавиться. Столько планов отправились в Пустоту из-за рыжей лисички. Даже двух!

И с такой нежностью посмотрел на меня…

Я вздрогнула.

– Не переживай, Рене. На тебя у меня планы. А твоей лисице и подавно ничего не грозит. Я не могу вас убить. Считайте это моей слабостью!

Я выдохнула.

– Хотя, признаться, твоя рыжая бестия – это что-то! – мужчина зло улыбнулся. – Чуфи необычна даже для фамильяров тирдов. Они очень умны. Сообразительны. И бесконечно преданы. Вот только…откуда она у тебя? Ты ведь не знаешь о том, что тирданка?

– Что?! Я? Но…

– Силы тирдов в тебе много, но ты ей совершенно не обучена. Так откуда у тебя фамильяр? Вот только не надо мне рассказывать сказки о том, что в детстве ты нашла маленького лисенка и выходила его…

– Ты – тирд? Тирд – целитель?!

Он помрачнел:

– Я – не самый хороший представитель своего племени. Мне всегда были скучны их правила. Я рано ушел из дома… И, наверное, если бы не империя Тигвердов, нашел бы себя в чем-нибудь другом.

– То есть – изумрудные клещи… Змеи… – твоих рук дело?!

– Да. Хорошо получилось.

Он снова улыбнулся. Какая…злая улыбка! Когда-то она казалась такой светлой, искренней. Стихии… Неужели я любила этого человека?!

Я вспомнила лица вдов на императорском приеме. Синие отеки на ногах у детей…

– Не понимаю! – вырвалось у меня.

– Вы, имперцы, странные люди.

Только сейчас я начала осознавать, где нахожусь. Наверное, там, в подземелье, я потеряла сознание, и Генри перенес меня в замок. Мрачная, богато обставленная гостиная. Узкие окна-бойницы, забранные яркими красно-синими стеклами. Неудобные – даже на вид – тяжелые дубовые стулья.

Хоть бы подушечку подложил…

Огромный, будто распахнутая пасть дракона, камин. Казалось, сейчас я увижу во всполохах пламени алый язык, плотоядно облизывающий стены. Огонь за решеткой гудел ровно. Гулко. Торжественно.

В голосе Бриггса не было угрозы, гнева или ярости. Только удовлетворение от хорошо проделанной работы. Тирд продолжал говорить, отвернувшись к стене.

– Почему-то вы считаете, что только вы имеете право на месть. Только вы имеете право на жизнь. А если с этим кто-то не согласен – является славная команда под предводительством вашего супруга. Надеюсь, вы знаете, кто занял место главного имперского палача после того, как бастард императора решил стать счастливым семьянином?

Я молчала.

– Раймон – талантливый разведчик. Я бы даже сказал – гениальный. Представьте, во всех мирах, где он успел поработать на императора Тигверда – он везде – свой. И даже если я приду и принесу неопровержимые доказательства… Мне, скорее всего, просто-напросто не поверят.

Он вскочил.

– Герцог Моран координирует зачистки. Именно он решает – кому жить, а кому умирать. И – заметим – это не только взрослые. Но и дети. Вам же известна традиция императоров приговаривать неугодных семьями? Вы знаете, что вырезают всех?

Я закрыла глаза. Если бы не связанные руки, закрыла бы уши, чтобы не слышать…

Зверства порождают зверства… Кто прав? Кто виноват? Всегда страдают дети… Ни в чем не повинные.

Маг чеканил слова, и они тонули в пасти камина-дракона, болью взрываясь в голове.

– Его младший брат, Эдвард и офицеры под его командованием – лишь исполнители. Решает все герцог Моран, милорд Швангау. Вот за кого вы вышли замуж!

Я по-прежнему молчала. Можно было, конечно, сказать, что я могла бы выйти замуж на него, за Генри Бриггса, учителя истории… И картина была бы та же самая – убийца. Но я молчала. Отчасти потому, что боялась за свою жизнь, отчасти потому, что это было уже не важно…

– Вы хоть понимаете, сколько человек желают смерти вашему супругу?

Опять же – мне очень хотелось спросить – если мой супруг убивает всех неугодных императору Тигверду, а спецслужбы вражеских государств считают его своим – тогда кто желает его смерти? Получается – никто?

– Вы так и будете молчать? – разозлился преподаватель истории империи Тигвердов.

– Кто-то пострадал… Близкий вам? – спросила я.

Генри замер. Побледнел. На фоне огненно-рыжих волос, его белая кожа казалась прозрачной. Несколько минут гнетущей тишины. Наконец тонкие губы дрогнули:

– Вы не допускаете, что это – месть отвергнутого мужчины?

Я отрицательно качаю головой.

– Генри, здесь мы с тобой вдвоем. Не стоит изображать то, чего никогда не было. Когда любят, не пытаются убить.

– Ты догадалась?

– В ту ночь, когда я чуть не спрыгнула с башни воздушников. И потом. Взрыв в моей квартире.

– Когда ты поняла, что это я?

– Сейчас.

– Храбрая лисичка. Но такая глупая…

– Потому что пришла сюда?

– Потому что была со мной столько времени…