19a80551de29cd22aac68fc54f3430de

во главе последней попытки прорыва — а бонапартизм заботился хотя бы о том, чтобы какая-нибудь пуля убила

Наполеона III при атаке, с целью обеспечить династические интересы в будущем, после неизбежной в Париже

революции.

План Шлиффена. План большого обхода через Бельгию, которого в главных чертах держалась Германия во

время мировой войны, может быть, в момент своего зачатия (эпоха русско-японской войны и первой русской

революции) вытекал из политической обстановки. Но к 1914 г. всякая связь этого плана с политическими условиями

войны была прервана; германская стратегия в 1914 г. не являлась продолжением политики Германии; к 1914 году

Шлиффеновский план базировался только на военно-технических соображениях — укреплении французской границы, современной ширине фронтов, изготовке русского развертывания к отступательному маневру из пределов

этнографической Польши. Политически плана не обсуждали, и политики едва были знакомы с ним. Вся гибельность

мысли Мольтке старшего (1871-1882 г.г.), что для хода войны руководящими являются преимущественно военные

соображения (сам Мольтке старший в своих планах всегда исходил из политических соображений), сказалась при

осуществлении очень сильного в военно-техническом отношении плана сокрушительной стратегии Шлиффена.

Политика, исключенная из плана, не могла не сказаться на ходе военных действий.

Основная линия ведения мировой войны Германией и Англией. Ясной политической линии не было в

германской стратегии и в течение всей войны. Важнейшая политическая ошибка Германии заключалась во взгляде на

главного врага — Англию, как на вспомогательную силу Франции. Можно отметить целый ряд непоследовательностей

при развитии операций по обоим направлениям, на которых можно было бы попытаться сломить волю Англии

продолжать войну. На багдадском направлении — это временный перерыв в работах по прорытию туннелей на

Багдадской железной дороге; более чем легкомысленный налет на Суэцкий канал; не доведенный до взятия Салоник

сербский поход осенью 1915 г., постоянно второстепенное значение этого направления, которое попутно отрезывало

85% возможностей России для внешних сношений. На другом направлении — подводной блокады Великобритании —

мы видим в начале войны полную возможность для немцев захвата северо-западного побережья Франции, возможность упущенную; затем, если с этой целью и предпринимаются операции — например, сражение на Изере в

октябре 1914 г. — то они являются лишь эпизодическими, непланомерными действиями; в самом подходе к решению о

подводной войне было столько колебаний и нерешительности, что в результате Германия встретила вполне

приготовившуюся Англию. Отсутствие политической ясности привело к тому, что и нажим немцев на Индию, и

голодная блокада Англии явились жестами, близкими к налетам германских цеппелинов на Лондон: ярость и энергия

англичан раздражались до предела, боеспособность Англии не уменьшалась, а увеличивалась.

Напротив, у англичан мы видим порой жалкое техническое решение выпавших на них задач, но зато

необычайно отчетливую политическую линию поведения: широкое экономическое наступление, связанное с захватом

всех германских колоний и опорных пунктов на земном шаре и имевшее целью уничтожить конкурента, голодная

блокада Германии, формирование Китченеровской армии, рассчитанное на 3—4 года, борьбу за побережье северной

Франции и Бельгии, представляющее опаснейшую для Англии стратегическую позицию, борьбу против Багдадского

направления — в Месопотамии, Сирии, Дарданеллах и Салониках. Нужна очень большая наивность, чтобы полагать, будто Черчилль пожертвовал в Дарданеллах 300.000 английских, преимущественно колониальных, солдат с целью

преподнести России Константинополь...

Марнская операция. Остановимся на Марнском маневре французов в сентябре 1914 г.; мы можем его

характеризовать: 1) как отнесение решительного столкновения с немцами, в особенности на важнейшем левом фланге

французов, внутрь страны; 2) как попытку охвата правого фланга немцев. Соображения внутренней политики, в основе

верные, но ошибочно преувеличиваемые в своем значении, заставляли Жоффра изо всех сил стремиться к перенесению

центра тяжести решения на пограничное сражение и противиться отходу на Марну; генерал Ланрезак, инициатор

отхода, был даже отрешен от командования. Немецкая помощь, в виде ряда сильных фронтальных толчков, помогла

Жоффру преодолеть это ошибочное толкование требований политики. Охват же левым флангом со стороны Парижа, явился прямым продолжением требований внутренней политики. Уже 25 августа, за 10 дней до стратегического