19a80551de29cd22aac68fc54f3430de

Однако, административные и экономические мероприятия развиваются несравненно более медленным темпом, чем

оперативные действия; требуется известное время, чтобы новая власть завоевала у населения доверие к своей

прочности; только в случае значительной паузы между операциями (например, в течение зимы) можно ожидать

серьезного приращения нашей мощи от территории, захваченной одной операцией, для следующей операции. Если же

военные действия будут развиваться в стиле сокрушения, и операции будут непрерывно следовать, сливаясь в одну

операцию, то рассчитывать на приток новых сил и средств от оккупированной территории, за исключением

непосредственно используемых войсками продовольствия, фуража, жилья и крупных видимых товарных запасов, не

приходится.

Эвакуация и беженцы. С введением всеобщей воинской повинности, при том напряжении, которого достигла

война в 1914-1918 г.г., приходилось рассматривать все взрослое трудоспособное население неприятельской страны, как элемент неприятельской силы, брать его на учет при оккупации и при эвакуации страны приравнивать его к

военнопленным и уводить с собой. Так поступали немцы во Франции в мировую войну. В покидаемых ими районах они

оставляли только лишние рты, но не рабочие руки. Русские упустили это сделать в Восточной Пруссии. В условиях

современной классовой борьбы, разумеется, отношения к населению будут покоиться на других началах; границу

между друзьями и врагами будут обозначать не пограничные столбы, а социальные грани. Однако, в известных

районах, несомненно, придется иметь дело и с господствующими национальными движениями.

Иногда эвакуация понимается в скифско-гуннском стиле. Является стремление обратить покидаемую

территорию в пустыню, с сожженными селениями, уничтоженным урожаем, уведенным населением и скотом.

Естественно возникающее беженское движение не только не сдерживается, но искусственно вызывается и даже

вынуждается силой.

Нужно иметь в виду, что массовая экзекуция над территорией, например, над Пфальцем, опустошенным

французскими войсками дотла по приказу Людовика XIV, живет в памяти населения, если не сотнями, то многими

десятками лет и впоследствии крайне затрудняет всякую политическую работу на этой территории. Кроме того, беженское движение не усиливает, а ослабляет ведущую войну страну, совершенно неприспособленную воспринять

обширный поток беженцев при квартирном, продовольственном и транспортном кризисах, всегда сопутствующих

войне. В августе 1914 года волна 800.000 немцев-беженцев, вызванная нашествием русских в немногие уезды

Восточной Пруссии, сильно затруднила маневрирование германских войск. Тогда как 400.000 беженцев с их скарбом, повозками и скотом загромождали восточно-прусские дороги, 400.000 беженцев переправились уже за Вислу; голова их

прибыла в Берлин, запрудила вокзалы и производила самое тяжелое впечатление. Если бы наступление русских еще

немного развилось, поток беженцев угрожал бы сокрушить всю немецкую организованность и сделать Германию

беззащитной.

В июне-июле 1915 г., при отходе русских армий из Польши, задача эвакуации была понята многими в виде

оставления немцам пустыни. Между тем, существующая сеть путей сообщения, да еще во время войны, вовсе не была

приспособлена к массовому кочеванию населения, особенно при теперешней его плотности. К счастью, русским

войскам вскоре было предписано — оставлять население на месте; иначе наши армии потеряли бы всякую

возможность маневра, так как население закупорило бы в ближайшем тылу все узлы и дороги. Еще в 1919 г. в пределах

СССР находилось до 3 миллионов беженцев, оставивших свою родину при отступлении русских в 1915 г.

Неправильно поставленная беженская политика может ускорить проигрыш войны. В 1878 году туркам, после

перехода русских через Балканы, пришлось спешно отходить к Константинополю. Отчасти опасаясь зверств

христианского населения над магометанским в отместку за старые обиды, а отчасти, чтобы опустошить перед

русскими территорию, турки широко организовали беженское движение среди мусульман. Турецкие войска, лишенные

возможности быстро отходить, понесли излишние потери; поток беженцев запрудил Константинополь. Болезни и

голод среди беженцев в столице сделали турок неспособными к какому-либо сопротивлению и вынудили их

согласиться на любые условия русских.

Классовая война будущего также обусловит поток беженцев-буржуазии с одной стороны, рабочих и

коммунистов — с другой.

В 1919 году беженский вопрос уже остро стоял как у красных, так и у белых. К разрешению его надо подходить с

большой осторожностью, и политика здесь отчетливо должна учитывать возможности транспортирования и

устройства беженцев.