18+, или Последний аргумент

– Извините, у меня нет сестры, – ответила Валенсия.

Держа в руке нефритовое яйцо, Мария подошла к ней и села в кресло:

– Сядем, поговорим. Я дочка Хуана Риеса. Знаешь такого?

Валенсия промолчала. Конечно, она знала Хуана Риеса. Семь лет назад, когда под именем Марита Кортес она вылетала из Парижа в Майами, генерал Иван Серпухов, хозяин «Камиллы», сказал: «В Майами возьмешь в аэропорту такси и поедешь в Холландэйл. По дороге проверь, чтоб не было хвоста. На углу Холландэйл-Бич-бульвар и Норд-Дикси-хайвей стоит Макдоналдс, сядешь там и будешь сидеть». «С чемоданом?» – удивилась Валенсия. «Да, с чемоданом, но маленьким! Ты туристка, летишь в Орландо на десять дней. В Макдоналдсе к тебе подойдет испанец и скажет по-испански: “Вам помочь с меню?” Всё, остальное у него, удачи!» Пожилой испанец, который, прихрамывая, подошел к ней в Макдоналдсе, и был Хуан Риес. Он дал ей крохотную, величиной с бизнес-карт, карточку социального обеспечения с ее новым именем Валенсия Риес и датой рождения 7 июля 1988 года. «Запомни, – сказал он. – Это не липа и не подделка, и это единственное, что тебе нужно, чтобы открыть счет в банке, получить автомобильные права и вообще легализоваться в Америке». С той минуты Марита Кортес исчезла, и только много позже Валенсия, помолодевшая на год по своим новым документам, узнала, что это такой бизнес у кубинско-испанской мафии во Флориде: новорожденных детей дважды или даже трижды регистрируют под разными именами, и полученные на фиктивных детей карточки с реальными социальными номерами продают нелегалам за очень большие деньги. Но Хуан Риес не был в мафии – или так было удобней думать генералу Серпухову? Зато Валенсия могла звонить Хуану как «родному» отцу, а он ей как «дочери»…

– Ты пропала почти три года назад, мы беспокоились, – продолжила Мария, не дождавшись от Валенсии ответа. И усмехнулась: – Нехорошо забывать семью. Я тебя еле нашла…

Но Валенсия продолжала молчать, хотя уже поняла наконец, кто же преследовал ее в Калифорнии. Но, как сказал ей когда-то швейцар Гойо: «Это Уолл-стрит, тут все время шныряют агенты ФБР, любую подставу могут устроить». И Мария поняла ее:

– Ладно, я вижу, ты мне не веришь. Но у меня есть привет для тебя…

С этими словами она сунула правую руку в карман, вынула зажатый кулак и открыла его. На ее ладони лежали два позолоченных шарика с потемневшей неграмотной гравировкой «Final Argument». Ничего убедительней этого (без артикля «The») аргумента в мире быть не могло, эти шарики мог прислать Хуану только генерал Иван Серпухов. Валенсия оставила их в Париже и не знала, что Серпухов сохранил их. Она облегченно выдохнула:

– Слушаю тебя.

Мария расслабленно встала и расстегнула свой плащ:

– Может, у тебя есть коньяк или водка? На улице собачий холод.

Валенсия посмотрела на часы:

– Можем поехать в бар. «Евростарс» еще открыт.

5

Через двадцать минут они сидели в баре ресторана «Eurostars Wall Street Hotel», единственном восьмиэтажном кирпичном здании, упрямо не уступающем место стеклянным небоскребам, которые окружили его со всех сторон на Фронт-стрит. По случаю ужасной погоды, в ресторане было многолюдно и шумно – гости отеля вынужденно прятались здесь от холода и ветра. Компания немцев, заняв три стола, пела «Oh, du lieber Augustin», «Ах, мой милый Августин», и стучала пивными кружками, пьяные греки пытались меж столиками танцевать ламбаду, а невозмутимые японцы молча пили зеленый чай. Валенсия и Мария устроились на двух высоких табуретах у барной стойки и заказали себе ромовый пунш. В таком шуме можно было разговаривать, не боясь подслушки, а единственное, что мешало, – периодические приставания пьяных мужиков, которые принимали их за проституток.

Нагнувшись к Валенсии, Мария по-испански говорила ей почти на ухо:

– «Камилла» держит за тобой большой долг…

– Сколько? – спросила Валенсия.

– Больше ста тысяч.

– Долларов или рублей?

– Евро.

– Я отдам через два года.

– Не знаю, согласятся они или нет.

Валенсия отпила пунш.

– Сейчас у меня нет таких денег.

– А они и не просят, – сказала Мария и тоже потянула пунш через соломинку. – У нас другая просьба.

– Какая?

– Родине нужна твоя помощь.

«Так, – подумала Валенсия, – опять какие-нибудь секреты лазерных пушек или электроника для противокорабельных ракет и истребителей МиГ-35, которые после провала хьюстонской группы Фищенко остались без этой начинки». Но даже если Иван Серпухов будет шантажировать фотографиями ее пионерского детства в «Ласточке» и «Розарии № А08», она не будет этим заниматься. Нагнувшись к Марии, Валенсия сказала:

– Даже если меня попросит сам Путин, я не буду этого делать.

Мария удивленно повернулась к ней:

– Путин? При чем тут? Разве твоя родина Россия?

Теперь удивилась Валенсия:

– А разве нет?

– Куба! – жестко сказала Мария. – Твоя родина – Куба. Ты забыла?

По правде говоря, Валенсия действительно это забыла, а если изредка и вспоминала, то только мамины мягкие коленки и белые пляжи Плайя Эсмеральда в Гуардалаваке. А Мария, не дождавшись ее ответа, продолжила: