1632-vtrehub

А значит, он еще не совсем мёртв. Его душа просто задержалась где-то в ожидании своей участи. И вдруг плёнка отодвинулась в сторону. Один из ангелов смерти, тот, что напоминал девушку, приблизился к нему.

Ханс внимательно смотрел на её лицо. Черты его не вполне совпадали с теми, что он ожидал обнаружить у ангела. Довольно крупные, надо сказать. Но по его мнению, она была довольна красива. Ему нравилось, как её туго собранные волосы обрамляют лоб, а тёмные глаза, каза-лось, лучились теплом.

Он прокашлялся и прошептал: «Я готов.»

Ангел наклонился к нему ухом , чуть повернув голову. «Что вы сказали?» - спросила она.

Ханс был ошарашен. С чего бы это ангелам разговаривать по-английски? Но он принял Б-жью волю и повторил то же по-английски.

«Возьми меня, о ангел!» - повторил он. – «Я готов.»

Слова,  похоже , достигли цели. Глаза ангела расширились. Её губы скривились в улыбку, улыбка перешла в смех. А Ханс в очередной раз изумился.

«Возь-ми-ме-ня…» - передразнила она и вновь залилась смехом. «Я встречала много узколобых, но этот – (какое-то странное выражение, что-то там про песни).»

Но это был определённо английский. С этим наречием Ханс был неплохо знаком. Он был един-ственным в отряде Людвига, кто по-настоящему хорошо относился к молодому ирландцу… Ирландец был, однако, мёртв. Ханс собственными глазами видел, как разлетелись во все стороны его мозги.

А ангел всё продолжал смеяться. «Ты может и готов, мой сладкий,» - заявила она. – «Но я ещё нет.»  Новый взрыв хохота. «А ты напористый паренёк!»

Она похлопала его по щеке: «Добро пожаловать обратно, Ханс Рихтер. Я приведу твоих сестричек.»

Они появились примерно через час, и Ханс окончательно убедился, что он жив. И даже поправляется. Но он провел не одну неделю на краю смерти. На дворе был уже август.

Он заметил и другие перемены, а многие еще ожидали его. К концу дня он познакомился с новым мужем Гретхен. И своим новым работодателем.

- Тебе больше не обязательно быть солдатом, Ханс, - объяснила Гретхен. Она указала на рос-лого человека, стоявшего за её спиной. Он был крупный, но довольно молодой и обладал приятной улыбкой. – Это мистер Киндред. Он издаёт – или, вернее, издавал – газету в Грантвилле.

- А что такое газета? – спросил Ханс.

Гретхен нахмурила лоб: «Это что-то вроде прокламации, только выходит регулярно раз в неделю и в нём рассказывается, что происходит в мире.»

Ханс собирался задать следующий вопрос, но Гретхен остановила его. «После, братец. А пока мистеру Киндреду может пригодиться твоя помощь. Он собирается построить печатню, чтобы возобновить выход. Но…» - она  вдруг задумалась. «Но его прежние методы не смогут рабо-тать, так что он хотел бы построить такую, какая была у отца. Три других бывших печатника уже согласились присоединиться. Если всё пойдёт хорошо, ты сможешь войти в долю, если захочешь.»

Ханс уставился на издателя.

- Я мог бы опять печатать книги? - спросил он очень тихо. - И не быть больше наёмником?

Гретхен кивнула.

- Тебя попросят вступить в то, что они называют «ополчением» и выезжать на учения раз в неделю. Но если ты не хочешь быть профессиональным солдатом, - она рассмеялась, увидев выражение лица своего младшего брата. – то тебе и не нужно.

- Опять печатать книги… - прошептал Ханс.

***

На следующий день доктор, которого он счёл ангелом смерти, выписал его из лазарета. И с помощью сестёр и нового зятя Ханс начал вживаться в новый мир.

Всё вокруг был необычным, но Ханс это мало заботило. Даже то, что его призвали в трудовые батальоны на следующий день после того, как он обрёл новое жильё. Батальоны формиро-вались ежедневно для сбора урожая в окрестностях. Зима приближалась,  и разросшийся Грантвилл лихорадочно готовился встретить её. Срочность и необходимость были понятны Хансу, он слишком хорошо знал, что такое зима.

Но просто принятие неотвратимого обернулось огромной радостью. Поскольку он всё ещё был слаб, американцы решили, что для тяжёлого физического труда он не годится. Они уже намеревались отправит его домой, когда один из них, узнав, что Ханс в прошлой жизни был печатником, спросил, не будет ли он рад поработать с механикой. И тут Ханс узнал, что его обучат управлять самой восхитительной машиной, которую он когда-либо видел. И звалась она «пикап».  Ханс с первого же взгляда влюбился в неё. За несколько последующих недель он научился управлять большинством американских  транспортных средств. И полюбил их все. Он был здорово расстроен, когда пришло время приступать к работе в печатной мастерской.

Но типография была тоже делом срочным. Вожаки американцев были решительно намерены издавать газеты и листовки, а со временем – и книги.

Они называли это «пропаганда». После того, как Ханс прочёл первую брошюру, которая вышла из-под печатного пресса, он влюбился и в пропаганду. Билль о правах приводил его в восторг, хоть он и считал, что это просто безумие.

Новый мир был безумен, но Ханс обожал в нем всё без исключения. Особенно после того, как его замечательный новый зять показал ему, как обращаться с машиной, называвшейся «компьютер».