1632-vtrehub

Ну и подумаешь! Да, утолять мужское желание работа – трудная, чего греха таить. Но работа работе рознь. Счищать кровь с награбленного добра – тоже работа. И брить отпетого насиль-ника, собрав всю волю в кулак, чтоб не дрогнула рука, мечтавшая перезать ему глотку, что привело бы к гибели её самой и её семьи – тоже работа. А ещё – пеленать ребёнка, вытиранть за ним слюни, согревать бабулю зимой – всё это работа-забота. Нетрудная, потому что – семейная.

От желания её мужа у нее на теле не появятся синяки. Этого не будет. Но с другой стороны, ей придётся утолять эту страсть чаще, много чаще, чем приходилось с Людвигом. И этого она не боялась, даже наоборот, находила в этом радость. У неё добавится семейных забот – и хорошо!

О чем бы её муж ни попросил, Гретхен была согласна на всё. С радостью, если не с восторгом. И когда придёт время выполнять семейные обязанности, она сможет мысленно дразнить и издеваться над тенью того огра. Она посмеётся над его призраком.

Джефф отстранился. Очень неохотно, как ей показалось. К её удивлению, ей тоже не хотелось, чтоб он останавливался. Что было странно! Ведь семейные обязанности – тоже, конце концов, труд, и обычно ей хотелось, чтоб они закончились поскорее.

Она приписала это чувство глубоко сидящему страху. Просто страх, ничего больше. Такое странное тлеющее в ней ощущение. Но всё рано непонятно. О чём жалеть теперь, когда оно уходит? Страх не то чувство, которое стоило сберегать.

Джефф улыбался. Она могла ощущать, как он становится всё менее напряженным и ведёт себя всё увереннее, и её это понравилось. Гретхен пообещала герцогине (какой бы титул та женщина ни носила, Гретхен всегда будет думать о ней именно так) упорно работать над той дурацкой штукой, которую американцы называют любовью. А это, как она начинала понимать, было частью её. Её муж – не насильник, муж должен чувствовать себя свободно в обществе своей жены. Уверенным, но не в своей силе, а в своём положении.

Джефф уселся на кровати и хлопнул ладонью возле себя, приглашая её присесть рядом. Грет-хен послушно села. И он заговорил. Ей было несложно перевести его сбивчивую речь, гораздо труднее было понять, что он предлагает. А это и было самым непонятным, последним, чего она могла ожидать.

Подождать? Но чего? Из-за того, что ей пришлось пережить? Пока она сможет прийти в себя и расслабиться? Она захочет сама?

Гретхен была просто ошеломлена. Предложение повременить, это она понимала прекрасно, происходило не от недостатка страсти. Ни в коей мере. Она понимала, насколько трудно ему было сдерживать себя. С мужским желанием она была знакома хорошо и сознавала, что ни один мужчина до сих пор не желал её столь сильно как тот, что сидел рядом с ней на кровати в ту минуту.

Её разум мучительно пытался найти смысл. И смысл открылся ей во всей своей очевидности и простоте. Она просто не замечала его, а на самом деле…

Да, всё именно так. Он же просто проявляет заботу!

Глаза её наполнились слезами. Её вдруг накрыло такой волной душевного тепла, которой она в жизни не испытывала. Инстинктивно, без всякого расчёта, она обняла Джеффа и потянула его на себя. Её губы прижались к его губам, таким мягким и открытым, их языки встретились.

Внезапно её бросило в жар. Она оттолкнула Джеффа – мягко, но настойчиво, - уселась и принялась стягивать с себя одежду. Пальцы её неумело сражались с той подлой штукой под названием «молния».

Не нужно всё это. Её муж всё сделает за неё. Она улыбнулась ему в ответ. А почему бы и нет? Похоже, ему это приятно.  И мне не нужно бояться, что порвёт на мне всё. Только не он.

Извиваясь и вытягиваясь, она помогла Джеффу снять одежду. Сперва с неё, а затем и с него. Когда они были полностью обнажены, она переползла на середину огромной кровати. «Кинг-сайз» - так они её называли, будто и в самом деле мнили себя королями. Ей вдруг захотелось засмеяться, когда она увидела, как сильно её гибкие движения возбудили его. Гретхен знала, какую реакцию её тело вызывает у мужчин, но ни разу не замечала, чтобы Людвиг вспыхивал с той же быстротой, что и её муж.

Его восставшее мужское естество на мгновение остудило её пыл. Она почувствовала, как вокруг её разума вырастает защитная стена, за которой – пустота.

Нет! Я не буду лгать мужу. Я же обещала герцогине. Я ему обещала!

Побороть это чувство оказалось очень легко. Гораздо легче, чем она даже могла себе пред-ставить. Она просто рассмеялась. Без издёвки и поддразнивания, просто из чувства привя-занности. Гретхен всегда нравилось заботиться о своих близких. А это – ещё одно проявление заботы. Это же не  ужаснее, чем расчёсывать волосы сестры и кормить грудью ребёнка.