15 ножевых

Пока коллектив, согласно заветам классика, вдыхал кислород, а выделял всякую гадость, две бригады уехали на вызовы. Счастливчики, что сказать. Там ты сам себе хозяин, а здесь хоть и сижу рядом с окном, а дышать все хуже. Фрамуга не спасает.

Наконец кто-то зашумел в коридоре, ясно был слышен голос заведующего, произносящий: «Сюда проходите, пожалуйста». Начальство приехало. Вот кого ждали. И, судя по всему, визит незапланированный. Мне даже немного интересно стало, что за вождей сюда занесло. Обычно на скорую дальше двора вожди не заезжают. Постоят, покрасуются перед объективами возле машин – и прощай, земля.

Услышал приехавших не только я. Народ как-то изменил тональность гула и слегка прикрутил громкость. Галина Васильевна встала в стойку в ожидании визита. Уж она-то знала, кого ждут.

Ну, так неинтересно. Этого мужика я знаю. Он же меня коньяком и угощал, я помню. Зашел он первый, но к трибуне чуть ли не подтолкнул Лебензона. И встал скромно чуть не у двери. Поводил глазами по залу, увидел меня, улыбнулся, кивнул.

Заведующий вновь подошел к трибуне и начал вторую попытку. То же самое, только слово «ЧП» куда-то исчезло. Порушенные пункты инструкций – тоже. Установочка поменялась. Оказалось, что фельдшер Панов, несмотря на молодость и отсутствие опыта, верно оценил ситуацию и принял единственно верное решение. И что коллектив подстанции гордится таким сотрудником, и вообще. А сейчас слово предоставляется товарищу Щербине Ярославу Кирилловичу.

Ценитель коньяка подошел к трибуне, открыл папку торжественного красного цвета и зачитал, что Московский городской Совет депутатов трудящихся награждает Андрея Николаевича Панова грамотой и ценным подарком. Я вышел, под аплодисменты получил грамоту и коробочку. Открыл – часы. С металлическим браслетом. Показал народу, отхватил еще порцию поздравлений, причем, судя по лицам, вполне искренних. Вот так, вроде циники и ничем их не прошибешь, а за коллегу радуются.

Все начали расходиться, а товарищ Ярослав Щербина взял меня за локоток и отвел немного в сторону.

– Молодец, поздравляю, – молвил ответственный работник. – Там на тебя документы отправили, на медаль «За спасение утопающих», но это нескоро. А грамота – дело хорошее. По рангу – как госнаграда. Случись неприятность, под амнистию попадешь. Но лучше до такого не доводить, – засмеялся он. – Шучу я, конечно. Хороший ты парень, удачи тебе. Будут вопросы, звони. – И мне в руку лег белый прямоугольничек визитки. – Постараемся помочь.

Ну, вот и все. Высокие гости вскорости отчалили, а я спрятал богатства в шкафчик и поехал на вызов с доктором Томилиной. Которая тоже принялась меня поздравлять и даже тайком поцеловала в щечку. Пока никто не видит.

– Ты герой!

– Лена, у нас головная боль… – Я заглянул в карточку вызова. – Человек страдает.

Вся эта суета с поздравлениями и мрачным Лебензоном, которому обломали порку, меня порядком утомила.

Мы подошли к рафику. И водила у нас тот же самый, Миша Харченко. Сидит, сопит. Наверное, думает, что его наградой обнесли. Он же там, на берегу, стоял и нервно курил, чем почти подвиг совершил.

Пока ехали, я прикидывал ценность полученных подарков. Хорошая получается. Просто так меня трогать теперь не будут. Телефон этого Щербины, конечно, самое бестолковое приобретение. Выслушает, но помогать вряд ли станет. Зачем я ему нужен? Грамота с часами – вот это вещь! Подсобить могут. Не как орден Ленина, конечно, но при прочих равных условиях мне плюсик. И Лебензон точно отстанет. А часы «Полет» с гравировкой «А. Н. Панову от Моссовета, 1980» я сохраню. Такие вещи дают не для того, чтобы их носить.

Приехали на вызов. Как писал классик, все рабочие общаги похожи одна на другую. Или это он про семьи так выразился? Неважно. Кто бывал в одной, тот бывал во всех. Всепроникающий запах мусоропровода, прокисшего супа и пригоревшей картошки с неизменным пьяным песняком в любое время суток.

Вызвали к алкашу, три месяца назад операция на головном мозге была, травму на работе получил. Пластина в области темени. Запой недельный, сегодня утром не похмелился, трепанула падучая. Ничего нового. Магний в тыл для профилактики судорожных припадков. Жаль, сейчас на улице почти тепло. Холодная магнезия намного лучше действует. Памятнее.

Клиент сидит, благоухает немытым телом и недельным перегаром. Вокруг хлопочет жена, загнанная, неопределенного возраста, в заношенном халате, под глазом свежий, два дня от силы, синяк. Вот она одна точно работает, кормит и поит это создание.

Хозяин вещает заплетающимся языком, как он пострадал на работе и сейчас ждет пенсию. Брешет, конечно, залетел он по пьяной лавочке, а пенсия у него автоматом после операции на год. Женщина называет его Витечкой и пытается сунуть кружку с водой.

Я бы уехал давно, но сердобольная Елена зачем-то решила перемерить давление через десять минут. Ладно, ждем. У нас вообще оплата почасовая, хоть спи, хоть паши – получишь одинаково. Скучновато, конечно. Мои фельдшера на долгих вызовах могли хоть в телефон повтыкать.