147a99be93f9f55f04d94d23ae2a5dc1

  Они не договаривались уйти из магазина вместе, но ушли вместе. Когда проходили мимо книжного магазина, Джил воскликнул: 'Подожди!', побежал в магазин и купил пять книг Питера Джикстры, которые не были переведены, потому что Джил, может быть, никогда больше не приедет в Амстердам, а ему необходимы эти книги. Если бы он не встретил ее, ему могло не прийти в голову купить книги, которые он не может прочесть и, наверное, никогда не сможет, но всё равно они ему необходимы.

  Никто из них не был настолько глуп, чтобы рассказать кому-то, даже близким друзьям, потому что никогда не знаешь, кто что кому скажет, а потом разлетится по миру, что-то дурацкое и мультяшное. Но он смотрел на страницы блокнота и думал о Музее Ван Гога, сохранял дистанцию и бежал в книжный магазин.

  Он не хотел рассказывать об этом Ральфу, и не хотел, чтобы Ральф сделал поспешный вывод, что Джил, по-видимому, погружен в чтение шедевра, но вдруг показалось, что в некотором роде так и есть.

  

  

  Джил дочитал блокнот быстрее, чем Рейчел дочитала перфокарты. Он положил блокнот в центре дивана и взял перфокарты, которые дочитала Рейчел, а она, дочитав все перфокарты, взяла блокнот, а когда они оба всё дочитали, положили то, что было у них в руках, в центр дивана.

  Ральф вернулся в мягкое кресло. 'Вы видите, - сказал он просто. - Видите'. Сказал. что написал электронное письмо Питеру и спросил, сколько еще у него есть блокнотов, их оказалось около пятидесяти. (Было странно слышать, что Ральф называет его 'Питером').

  Он снова начал говорить, что нужно ловить момент и что он мог бы сделать, если бы Питера Джикстру с его блокнотами привезти в Нью-Йорк.

  Если бы Ральфа здесь не было, они продолжали бы молча передавать друг другу перфокарты в изумлении. Или, может быть, кто-то из них говорил бы: 'Посмотри на это', а другой отвечал бы: 'Вот на это посмотри'.

  Но Ральф оставался здесь.

  Вместо того, чтобы говорить: 'Посмотри на это', они начали понтоваться, чем дольше не будет заключена сделка, чем дольше не будет крупного игрока с предложением в каталоге, тем выше опасность. что кто-то купит новый '2666' за бесценок.

  Джил встал. Пошел через комнату к полке для обуви, с которой взял пару носков и пару ботинок 'Тимберленд', которые надел, прежде чем открыл дверь. Обернулся.

  Сказал:

  - Прости, но я не могу... Это слишком важно для меня. Для меня будет многое значить - увидеть другие блокноты, если он пожелает их показать. Если ты думаешь, что это поможет, я могу оплатить его перелет в Нью-Йорк, и он может остановиться в лофте, а я пока перееду к Рейчел. Но я больше не могу читать другие материалы и не могу больше говорить об этом.

  Он вышел и захлопнул дверь.

  - О боже, - сказал Ральф. - Я вовсе не имел в виду...

  Рейчел издала неопределенный возглас утешения и нежности.

  

  

  Джил шел по Вестри-Стрит к Гудзону, то босиком, то в ботинках, вдруг ему явилось параноидальное видение пятидесяти блокнотов, эти вещи в стиле Ван Гога, он получил бы трансцендентальный опыт, если бы посидел в комнате с этими блокнотами, сидел бы тихо, а они лежали бы на большом столе в его лофте, а пять книг на голландском незаметно лежали бы рядом, словно подразумевая (хотя Джил ни слова об этом не сказал), что он читал эти книги в голландском оригинале (такова его фанатичная преданность гению), и может поручиться, что 'Кинг-Конг' станет новым '2666'. Найдется какой-нибудь издатель, но у него даже не будет книг, которые укажет Ральф, потому что они по тихой случайности оказались здесь. Но это - полнейшая паранойя, правда? Ведь правда? Потому что никто не будет совершать столь неприглядные поступки, правда? Ведь правда? Или лучше отнести их Рейчел, чтобы они там были в безопасности? Или поддаться паранойе - это еще хуже? Или...

  'Тимберленды' привели его на восток в Ворт. Пересекли Западный Бродвей, повернули на юг. Он как раз раздумывал, не совершить ли ему какой-нибудь абсолютно нормальный поступок - например, не пойти ли в забегаловку 'У Эдварда' и не съесть ли гамбургер с картошкой-фри. Забегаловка 'У Эдварда' находилась всего в квартале отсюда, но тут он увидел, что возле забегаловки 'У Эдварда' сидит, погрузившись в грёзы, Мисс Сама Странность. Он свернул в ближайший подъезд. Оказалось, что там (Господь - мой пастырь, я не хотел) бар. Наверное, не очень-то нормально выпить двойную порцию водки в 12:02, но пусть всё катится к чертям.

  Одно из немногих преимуществ славы - бармен узнал его, так что было неважно, что он пришел в бар без денег.