13 секретов

Они тихо вошли. В кухне к Тане кинулся Оберон, так ударив лапами в радостном прыжке, что у нее перехватило дух и вырвалось нелепое «Уф!».

Бабушка, Нелл и Роуз сидели за столом и пили теплый кофе с молоком.

– Что ты делаешь здесь в такое время? – удивилась Роуэн, увидев Роуз. – Я думала, ты уже ушла.

Роуз поднялась:

– Я хотела подождать, пока не узнаю, что с вами все в порядке и вы дома. Уорик отвезет меня обратно в Кнук ранним утром.

– Мы не заметили, сколько времени, – виновато сказала Роуэн, но Таня уловила в ее голосе нотку раздражения.

– Дерзкие выскочки! – пронзительно завопил Генерал. – Отрубить им голову!

Нелл одобрительно фыркнула в знак согласия. Затем встала, поставила кружку в раковину, подошла к птичьей клетке и накрыла ее на ночь простыней.

– Спокойной ночи, – многозначительно произнесла она, выкатывая клетку из кухни в гостиную. Ее тапочки зашлепали по каменному полу, что усугубило неловкую тишину на кухне.

Роуэн и Фабиан, пробормотав пожелания спокойной ночи, улизнули наверх.

Пока Оберон обнюхивал кустики в саду, выбирая место, где перед сном поднять ногу, Таня ждала его у задней двери. Она надеялась расспросить бабушку о странном признании Гредина, но, как назло, Роуз все еще оставалась рядом. Когда на кухню зашел Уорик и поставил на плиту еще ковшик молока, Таня сдалась. Позвала Оберона в дом и, промямлив «спокойной ночи», поднялась к себе.

Она легла в постель, выключила свет, но в голове бурлило слишком много всего, чтобы уснуть. Помимо угроз Гредина и соображений по поводу хранителей, крутились мысли о матери Джека и о трагическом прошлом Сьюки. В довершение всего, раздеваясь, она поняла, что нога ужасно чешется – комариные укусы просто усеяли ее.

Встав с кровати, Таня включила свет, расчесывая ногу, уже распухшую от уродливых красных бляшек. Накинула халат и босиком спустилась вниз. Лампа на телефонном столике освещала коридор. Кто-то тоже не спал, и Таня надеялась, что это бабушка – наконец получится поговорить о Гредине.

Из кухни донеслись голоса: Уорик и Роуз. Таня уже собиралась открыть дверь, но что-то в их разговоре ее удержало.

– Я не знаю, – тихо сказал Уорик. – Она так долго жила руководствуясь своим врожденным чутьем… Может быть, следует позволить довериться ему?

– Действительно ли это чутье? – печально произнесла Роуз. – Или же она настолько привыкла к бедам, что у нее нечто вроде паранойи? Я не могу спокойно смотреть, когда она в таком состоянии.

– Похоже, ее не слишком волновало, что они сегодня задержались допоздна, – задумчиво произнес Уорик. – Если она не следила за часами, это хороший знак. Может быть, наконец-то начинает немного расслабляться. За последние пару лет у нее было больше потрясений, чем у большинства людей за всю жизнь. Ей нужно время, чтобы адаптироваться, время, чтобы начать наслаждаться юностью. Я думаю, Фабиан и Таня – хорошая компания для нее.

– Но она всегда была такой? – прошептала Роуз.

Таня напрягла слух, чтобы лучше разбирать.

– Ты познакомился с ней в царстве фейри. И говорил, что она вела себя жестко.

– Так и было, – помолчав, ответил Уорик. – Но кое-что произошло, когда мы оказались в плену у той женщины – Заокраинной Ведьмы. Роуэн просила никогда не рассказывать об этом ни тебе, ни Флоренс, но, думаю, тебе стоит услышать это, чтобы понять. Когда мы выбрались, в подвале был еще один пленник – фейри по имени Элдрич. Мы могли освободить его, но узнали, что он причастен к похищению Джеймса. Роуэн пришла в ярость. У нее был ключ от кандалов Элдрича, но она сказала, что оставляет его там за то, что он сделал. Перед нашим уходом Элдрич пригрозил ей. Пообещал, что выследит и заставит заплатить.

– О господи, – ахнула Роуз. – Ты же не думаешь… Я хочу сказать, есть ли возможность, что…

Таня затаила дыхание. Босые ноги сводило судорогой от холодного пола, но она не решалась пошевелиться.

– Не думаю, что он мог выбраться, – мрачно ответил Уорик. – Никто в здравом уме не сунулся бы в тот дом добровольно. Но воспоминание явно изводит ее. Оно преследует и меня.

– Почему?

– Я виноват не меньше, чем она. Вероятно, даже больше. Я мог забрать у нее ключ, если бы попытался. Если бы действительно хотел. Но я знал, что тогда она откажется помочь мне. А мне нужна была ее помощь. И я предоставил ей самой решать, освобождать Элдрича или нет. Она выбрала не освобождать. Где-то в глубине души я даже счел правильным, чтобы он понес наказание. Оглядываясь назад, я понимаю, что он и так уже долго страдал, прикованный в этом подвале.

Оба замолчали. Таня ждала, что разговор продолжится, но стояла тишина. Она посмотрела на свою ногу, раздумывая, не обойтись ли без успокаивающего средства и не вернуться ли в постель, но расчесы зудели и пульсировали.

Она толкнула дверь – и замерла. Молчание на кухне было вызвано не только затишьем в беседе.

Уорик и Роуз стояли у стола. Его темные, огрубевшие от работы руки нежно касались ее лица. Ее пальцы вплелись в его волосы. Они целовались, и, насколько Таня могла судить, явно не в первый раз.

– Ой! – вырвалось у Тани.