13 проклятий

– Давай пойдем. Вернем компас Мораг, пока погода хорошая. А браслет отдам бабушке перед уходом.

Однако, когда Таня с Фабианом спустились, внизу никого не было. На столе лежала записка от Флоренс, где сообщалось, что она поехала за продуктами в Тики-Энд. Из чайной коробочки слышался ритмичный храп брауни. Никаких признаков Уорика или Нелл, только швабра и ведро на кухне.

Таня взяла поводок, висевший на задней двери.

– Пошли. Если спросят, скажем, что выгуливаем Оберона.

Прежде чем выйти из дома, Таня спохватилась и положила браслет на записку Флоренс. Можно будет потом объяснить бабушке, какие чувства он у нее вызывает.

Заросший сад позади дома выглядел так, словно художник нарисовал его осенними красками. Таня запрокинула голову и вдохнула запах палой листвы.

На альпийской горке никого видно не было, а летом здесь часто появлялись три гоблина. Таня подружилась с одним из них, добродушным созданием по имени Брансвик, над которым издевались два его злобных товарища. Как он, интересно, поживает?

Выйдя из калитки, Таня, Фабиан и Оберон направились к лесу. Ненадолго остановились у небольшого ручья, протекавшего между поместьем и лесом, и перешли его по камням. Фабиан было устремился к опушке, но Таня его окликнула.

– Подожди! В лесу ведь полно фейри – нужна защита!

Она быстро сняла куртку, вывернула наизнанку и снова надела. Фабиан проделал то же самое.

– Готова? – спросил он.

Таня кивнула:

– Идем!

И они вошли в Лес Висельника. Найти фургон старой цыганки было трудно. Однажды Тане помог отыскать его гоблин Брансвик, но сейчас предстояло действовать самостоятельно. Фабиан, который всегда мыслил логично, предположил:

– Очевидно, Безумная Мораг любит одиночество. Иначе зачем бы жить в лесу? Значит, фургон в укромном месте, но не слишком далеко…

– Почему ты так уверен? – перебила Таня. – И, ради всего святого, перестань называть ее Безумной Мораг. Она не сумасшедшая, просто со странностями…

– Со странностями? Да она ведьма! – отрезал Фабиан. – Говорю же, она старая, далеко ходить не хочет. А ей надо в Тики-Энд за продуктами. В общем, скорее всего, фургон где-то у ручья, чтобы воду набирать было близко. Так что надо идти по течению в эту сторону.

Таня не стала спорить. Доводы Фабиана казались разумными.

Продираясь сквозь подлесок, они углубились в чащу, и Таня увидела ведьмины круги: красные, бледно-коричневые и блеклые, беловатые поганки и мухоморы росли широкими кольцами между деревьями, а порой и вокруг них.

– Осторожней, – предупредила Таня. – Не наступи внутрь. Я читала, что они опасны.

– Насколько опасны?

– Если наступить, может затянуть в колдовской танец – на всю ночь, а то и на годы. Их надо обходить.

– Легко сказать, – буркнул Фабиан. – Тут едва получается шагнуть, чтобы туда нога не попала.

Ведьмины круги и правда были повсюду.

Вскоре Таня стала улавливать знакомые шорохи в ветвях деревьев. Она смотрела прямо перед собой, но все время была настороже.

Затем круги ядовитых грибов стали попадаться реже, а потом и вовсе исчезли, но тут Таня с Фабианом увидели кое-что еще. Серебристые перила огораживали здоровенную яму. Оберон потрусил вперед, обнюхал листву у ограды и поднял ногу у столбика.

– Как думаешь, сколько тут метров? – спросила Таня.

– Примерно три. Почти такая же, как та, которую мы видели летом.

Эти ямы назывались Катакомбами Висельника. До того, как поставили ограждения, в лесу годами пропадали люди. Провалы вели в пещеры, в извилистый подземный лабиринт, тянувшийся на многие мили[5]. Таня видела такую яму уже в третий раз, но впечатление она производила не меньше, чем в первый. Это было что-то зловещее, и никто не знал реального происхождения катакомб.

– Пойдем! – позвал Фабиан. – Смотри! Там тропинка.

Оберон убежал вперед и ждал, виляя хвостом. При их приближении опустил нос к земле, будто учуял какой-то запах. Чуть прошел вперед, снова остановился и, высунув кончик языка, стал поджидать.

– Похоже, что-то унюхал, – сказал Фабиан.

– Точно, – ответила Таня. Сквозь зелень мелькнуло желтое пятно. – Он тут бывал раньше. И он ее нашел.

Фургон был точно таким, каким она его помнила: старый, ярко-желтый. Они подкрались к голубой входной двери. Таня уже занесла руку, чтобы постучать, но замерла – из открытого окна послышались голоса. Пораженная, она резко повернулась к Фабиану.

В одном из говоривших оба узнали Уорика.

– Что он здесь делает? – почти беззвучно шепнула Таня.

– Не знаю! – прошептал Фабиан. – Но если попадемся ему на глаза, он сдерет с нас шкуру живьем, ты же знаешь, нам нельзя заходить в лес! – Он прижался к фургону под открытым окном и жестом подозвал Таню. – Давай послушаем. Хочу узнать, зачем отец здесь. Если что, спрячемся под фургоном.

Таня встала рядом с Фабианом, сердце у нее колотилось. Из окна донесся тихий голос Уорика:

– Значит, ты ничего не можешь мне сказать?

Старческий голос Мораг был похож на карканье:

– Нет, не могу – мне ничего неизвестно про нее, по крайней мере сейчас.

– Но если что-нибудь увидишь, пошлешь за мной? Это важно.

– Если что-то о ней откроется, я дам тебе знать, – пообещала старуха.