13 проклятий

– Дальше? – Рыжая сделала передышку, чтобы унять боль в запястьях.

– Она создает наваждения, торгует черной магией. Шкуры зверей наверху – не просто одежда после того, что она с ними делает. Наденешь такую шкуру, кошачью или лисью, – станешь кошкой или лисой. Она колдовством извлекает сущность животного – душу, если тебе так больше нравится, – и заточает ее в шкуре. И это не хрупкие, поверхностные чары, которыми можно одурачить лишь обычных людей. Ее чары действуют безотказно – даже глаза фейри не распознают обман. Она мастер своего дела.

– Она и сама меняла обличье, – перебила Рыжая. – Когда нашла меня, была старухой… Выглядела безопасно. А потом… в доме, все это как-то улетучилось. Она стала… моложе.

Элдрич кивнул:

– Вот так она и делает… так дурачит людей.

Рыжая снова качнулась взад-вперед, подтягивая связанные за спиной запястья все ниже.

– Давно она тебя поймала?

– Три, может, четыре луны назад. Я потерял счет времени. Мы с моим товарищем попали в ее ловушку.

– У тебя был товарищ? Что с ним случилось?

– Он вон там. – Элдрич слегка мотнул головой в сторону.

Посмотрев туда, Рыжая разглядела темную безмолвную фигуру. Как и у Элдрича, рука в кандалах прикована к стене. Голова наклонена вперед, лица не видно.

– Он не двигается…

– Он перестал двигаться две недели назад.

– Две недели? Разве ты здесь не всего три или четыре дня? Если только… О, нет… Когда ты сказал «три или четыре луны», показалось, что ты говоришь о ночах. Но нет… ты имел в виду месяцы, так?

Элдрич медленно кивнул, и ее кинуло в дрожь.

– Зачем? – прохрипела Рыжая. – Чего она от нас хочет? Зачем держит нас в подвале?

– В основном пленники ей для торговли. Сейчас она разберется с твоими… достоинствами. Потом подождет, когда на них найдется покупатель.

– Не понимаю…

– Кто-то придет к ней, скажем, тот, кто потерял зрение и хочет вернуть. Ведьма может помочь в этом – точнее говоря, может отдать ему твое зрение. Разве есть что-нибудь лучше пары молодых, здоровых глаз?

Рыжая ахнула от ужаса, но Элдрич только начал.

– Или кто-то другой, кто прекрасно видит… но у него глаза красные или желтые, а он стремится сойти за человека… или просто скучает и хочет перемен…

– Прекрати! – воскликнула Рыжая. – Это неправда, не может быть правдой!

– Однако это так… – Тема увлекла Элдрича. – Требуется лекарство от облысения? У Заокраинной Ведьмы есть волосы на любой вкус! Всего-то нужно подождать, когда появится подходящий источник. А как насчет певучего голоса? Просто отрежьте язык мальчику из церковного хора – и он сделает благозвучным даже кваканье жабы!

– Прекрати!

– Или, чтобы насолить врагу, покупаешь высококачественное проклятие – скажем, сердце, полное ненависти, – зарываешь в каком-нибудь укромном уголке там, где живет враг. Или хочешь наслать эпидемию бородавок, поставщиком которой я и стал… – Элдрич наконец остановился, чтобы перевести дух, и безумно хихикнул. – Ведьма была довольна… чего не сказать о моем большом пальце, бородавки-то были на нем.

Он помахал четырехпалой рукой и замолчал – внезапный прилив энергии иссяк.

Рыжую трясло от страха и ярости.

– Меня ей не получить. Не позволю использовать себя для ее колдовства!

– У тебя нет выбора. Я же говорил, отсюда не сбежать. Никто от нее не уходит целым и невредимым. И в любом случае, похоже, у нее на тебя другие планы.

– Все когда-нибудь случается в первый раз… – начала Рыжая, но замолкла. – Что значит «другие планы»? Какие планы и откуда ты знаешь?

– Я услышал, что она сказала перед тем, как сбросить тебя сюда. Ты станешь ее новым обличьем.

7

Ожидания Уорика по поводу Нелл вскоре подтвердились. Назавтра экономка сделала то, что привело к большим неприятностям.

День начался вполне обычно, хоть и с одним заметным отличием. Когда Таня проснулась, стояла полная тишина. Из комнаты Амоса на третьем этаже не слышалось его гневных воплей. В доме царил покой. Таня подумала о том, как прошлым летом узнала, что розмарин, если правильно его применять, обладает способностью удалять из памяти мысли о былом. Они мучили Амоса, и Таня предложила избавить его от тягостных воспоминаний. Тишина в поместье подтверждала, что прошлое больше не терзает старика.

Таня вошла на кухню, и к ней сразу восторженно подскочил Оберон. Здоровенные лапы так тяжело опустились девочке на плечи, что она даже застонала. Пес уткнулся горячим носом ей в лицо, стало щекотно, и она со смехом его отпихнула.

– Он и со мной то же проделал. Только прямо перед этим прибежал из сада, – проворчал Фабиан от плиты. На его джемпере виднелись грязные отпечатки лап.

– А что ты там притаился? – спросила Таня.

– Да так, пустяки. И вовсе не притаился.

– Точно притаился. Ищешь фею очага, да?

Фабиан пожал плечами:

– Может быть.

– Я же тебе говорила: она застенчивая. Если хочешь увидеть фейри, лучше открой чайную коробочку. Брауни всегда там, но только осторожно, а то куснет.

– Уже открывал. – В голосе Фабиана слышались печальные нотки. – Я его не вижу. Наверное, потому что использовал остаток капель Безумной Мораг, на оба глаза не хватило.

– Ты уже все растратил?

– Мне было любопытно… Их так много в доме.