100 лет без любви

– Я ничего не могу обещать вам, – грустно проговорила она. – Есть ли у вас что-то, принадлежащее вашему сыну?

Посетительница смахнула крупную слезу, выкатившуюся из глаза, и открыла сумочку. В следующую минуту она протянула Марине что-то завернутое в носовой платок.

– Вот. Как знала, что вы попросите. Захватила ее из дома.

Развернув платок, Марина увидела хоть и красивую и усыпанную камнями, но довольно кустарную брошь. А взяв брошь в руки, содрогнулась от всей той злобы, что пропитывала ее.

– Чья она? – спросила она враз севшим голосом, сжимая брошь в кулаке и зажмуривая глаза. Злоба окутала уже всю ее и принимала опасную концентрацию. Такой силы колдовскую энергию Марина еще ни разу не улавливала. Но стоило только ей снова закутать брошь платком, как все исчезло.

– Для этого вам нужно выслушать историю моего сына, да и не только его, – печально проговорила женщина, допивая последние капли настойки и возвращая пустую чашку на столик. – Спасибо! Сразу полегчало…

– Думаю, вещь эта сама расскажет мне свою историю, – задумчиво произнесла Марина. – Оставьте свой телефон, я вам завтра позвоню.

– Но вы поможете? – снова взмолилась бедняжка.

– Отложим этот разговор на завтра, хорошо? Идите домой и ждите моего звонка.

История… Любая вещь может рассказать историю. Но что-то Марине подсказывало, что тайна, хранящаяся в броши, попахивает гнильцой. Но следовало поторапливаться. Времени оставалось как раз столько, чтобы узнать историю броши к ритуальному часу, когда она снова встретится с ним…

– Нет! Об этом я точно не буду думать сейчас, – тряхнула Марина головой, схватила брошь со стола и скрылась в доме.

Гостья уже давно ушла, а она только сейчас перестала смотреть ей вслед, в то место, где та окончательно затерялась среди деревьев.

Из двух комнат, имеющихся в доме, жилой была только одна, заменяющая Марине и зал, и спальню. Дверь второй комнаты открывалась в последний раз около года назад. И вот сейчас Марина сняла одинокий ключ с гвоздя, вбитого в косяк, и вставила его в замок. Легкий щелчок, и царство магической пыли впустило хозяйку в свои недра.

В центре комнаты располагался круг, описанный магическими рунами. Древние письмена замерцали в полумраке, стоило Марине к ним приблизиться. Наполнив чашу откровения сушеными листьями и ягодами рябины, она вошла в круг и опустилась прямо на деревянный пол, поставив чашу перед собой. Стоило только пламени спички коснуться листьев, как сладковатый дымок наполнил комнату. У подножья чаши Марина положила брошь и закрыла глаза.

Настроить дыхание прозрения не составило труда, помогли длительные и регулярные тренировки. Теперь она достигала этого состояния очень быстро. Четыре удара пульса – на вдох, четыре – на выдох, пока не почувствовала легкое головокружение. Теперь она могла «видеть» прошлое.

– Расскажи мне свою историю, – раздался в тишине комнаты голос колдуньи. – Покажи далекое и близкое прошлое…

Когда на землю опустились сумерки, Марина покидала ритуальную комнату. По щекам ее струились слезы. Сколько боли, страдания и несправедливости! Тщетные попытки обрести счастье, нарушенные вмешательством злой колдовской силы. Ей предстояла встреча со жрецом, к которой она теперь была готова. Использовать магию, дарованную друидами, нельзя без наивысшего благословения. Но даже этот запрет Марина готова была нарушить, если не удастся получить разрешения. А иначе, зачем все это? Годами она копила силу, лишь в редких случаях прибегая к магии. Не для того ли она это делала, чтобы помогать тем, кто больше всего в ней нуждался?

С наступлением ночи, Марина вышла из дома. Она уверенно углубилась в лес и шла по тропинке, пока не достигла дубовой рощи. На ней был длинный темный плащ, а за плечами довольно увесистый мешок, изрядно давивший на плечи.

Как только оказалась на небольшой поляне, которую сейчас заливал лунный свет, Марина скинула мешок и принялась доставать из него гладкие камни овальной формы. Ими она выкладывала круг вокруг самого древнего тут и могучего дуба. Это было ее дерево, помеченное ее руной, с ее камнями принадлежности внутри небольшого дупла. С каждым коснувшимся земли камнем дерево начинало оживать, Марина чувствовала это всей душой. А когда последний ритуальный камень замкнул круг, дерево задышало. Все было готово к вызыванию.

Начертив руну появления на коре дерева, Марина приложила к ней ладони и трижды назвала дерево по имени, которым нарекла его когда-то.

– Открой проход и другой мир. Яви мне жреца Тристана.

Просьбу она повторила тоже трижды, и вслед за этим поляна начала меняться на глазах. Желтоватый лунный свет из рассеянного превратился в яркий столп, в центре которого постепенно проступали очертания человеческой фигуры. С замиранием сердца, как это было всегда при встречах с Тристаном, Марина наблюдала, как фигура принимает все более четкие формы. И вот жрец шагнул вперед, а свет моментально погас, снова уступая место луне.

– Ты призвала меня раньше ритуального часа, – раздался его низкий голос. – Надеюсь, для этого была серьезная причина.