100 лет без любви

Матери Захару пришлось рассказать всю правду, потому как та все равно не отстала бы, видя, что с сыном творится неладное. Она поверила сразу же и развила бурную деятельность. К каким только колдунам и знахарям они не обращались. Кажется, объездили всех в области. Но ни один не согласился им помочь. Все открещивались, уверяя, что с таким колдовством справиться не в силах.

А через месяц, который Захар прожил как в тумане, его ждало очередное потрясение. День тридцатилетия он ждал с равнодушием и фатализмом. Понимал, что жизнь его подходит к концу, но и смерти не боялся. Лишь одно огорчало его, что больше не сможет заботиться о Жене. Кто будет платить за палату и лечение? Его денег на какое-то время хватит, и мать не оставит девушку в беде. Но очень быстро ресурсы закончатся, и что тогда станет со всеми? Если мама с сестрой о себе смогут позаботиться, то у Жени не останется никого, кроме бабушки и подруги.

День рождения отпраздновали скромно, в семейном кругу. Да и похоже это было больше на поминки при жизни. Мама все застолье принималась плакать, да и Ленка с трудом сдерживала слезы. И началось ожидание. Каждый день Захар просыпался с мыслью, что этот точно станет последним. Так прошла неделя, а ничего плохого с ним не случилось. По-прежнему он вставал утром, ехал в больницу. Через два часа отправлялся в мастерскую. Потом снова больница и мастерская до позднего вечера… пять часов сна для поддержания организма, и все начиналось по новой.

Когда пошла вторая неделя, Захар понял одну простую вещь. Осознание явилось озарением и не принесло с собой ровным счетом ни одной эмоции. Каким-то образом Жене удалось снять заклятье, тяготеющее над его семьей вот уже больше ста лет. И отныне ему придется привыкать жить с мыслью, что старуха с косой не подкарауливает его за углом, а ушла заниматься своими делами.

Жизнь Захара сосредоточилась в одном месте, превратилась в болезненное наблюдение и ожидание. Он просыпался с мыслей о Жене и засыпал с ней же. Каждый день разглядывал ее лицо: не осунулось ли оно еще сильнее, не заострились ли черты, не потеряли ли губы последние краски…

Бабушка Жени и ее подруга уже давно перестали приходить в больницу, узнавая новости через Захара. И он их не осуждал. Чем больше проходило времени, тем сильнее она становилась похожа на труп. Даже тело ее окоченело и стало твердым. Врач уверял, что это естественно при снижении жизненных функций до минимума, но Захар уже понимал, что медицина тут бессильна, а его любимая находится в таком далеком и тесном плену, откуда нет выхода. И самое главное для него сейчас быть рядом с ней. Он даже работать стал меньше, почти все время проводил в больнице, хотя только в мастерской и мог отвлечься хоть ненадолго.

Вот и сегодня он проснулся с мыслью: «Как она там? Не перестало ли биться сердце?» Конечно же, он ее отогнал сразу же, но тоска моментально пробудилась тоже, прочно обосновываясь в душе. Да, собственно, и к ней он уже привык.

– Без завтрака никуда не пущу, – встретила мама словами, когда он зашел на кухню.

– Мам…

– Чего мам? Ты посмотри на себя, совсем же на тень стал похож. Ей станет легче, если загнешься?

Мама выглядела суровой. В последние пару дней она вообще как-то изменилась. Исчезла болезненность из лица и появилась какая-то решительность. А еще временами она бросала на сына загадочные взгляды, словно что-то хотела сказать, но боялась спугнуть удачу. Он знал, что ей выписали какое-то лекарство, поддерживающее работу сердца. Она сама рассказала, что благодаря этому препарату чувствует себя намного лучше. Но неужели таблетки могут творить такие чудеса? Ведь он уже и забыл, как выглядит мама, когда улыбается.

– Ешь и не придумывай отговорок, – силой усадила она его за стол. – Не хочешь, заставь себя. Силы тебе еще понадобятся.

Ну вот опять. Опять мелькнула эта загадочность, да такая явная, что не заметить невозможно.

– Мам, что происходит? – отложил Захар ложку.

– А что происходит? – пробормотала она, пряча глаза и отворачиваясь к плите.

– Не знаю, потому и спрашиваю.

– Ничего особенного. Ешь давай. И да… я сегодня тоже навещу Женечку.

– Зачем? Не надо тебе туда приходить.

– Знаешь что?! Эта девушка ведь и мне дорога, сам знаешь почему. Да и… я приду не одна, – торопливо закончила она и принялась переставлять кастрюли.

– А с кем? Мам, с кем ты придешь? – повторил Захар громче.

– Сынок, давай потом… Ты сам увидишь. Пусть это будет сюрпризом.

Ну вот опять – взгляд такой, словно боится сглазить. Но кого или чего? Да и какая разница? В общем-то он ей был даже благодарен за желание навестить Женю.

В больницу он пришел с открытием. Привычно окунулся в запах стерильности и медикаментов. Но по пути с ним произошло что-то странное. Как будто он внезапно прозрел. Только сегодня он заметил, что деревья уже стоят все зеленые, а сирень и черемуха усыпаны пышным цветом. И ведь совсем скоро лето. Что это? Желание жить? Но откуда?