100 лет без любви

– Ты нужна мне тут. Именно такая – более развитая, чем все те, что меня окружают. Мне некому передать мое умение. Было некому… Теперь есть ты. Почти есть… И ты станешь моей ученицей, помощницей, дочерью.

Но я не могу! Как же моя жизнь? Бабушка, Наташа, Захар?.. Захар! Я же не смогу помочь ему!

– А какая тебе теперь разница, что с ним станет? Ведь ты же все равно не сможешь быть рядом.

Если бы я только смогла заплакать. Тогда бы я упала на колени и слезами вымаливала бы у нее пощаду. Отпусти меня, молю тебя. Если в тебе осталось хоть что-то человеческое, дай мне попытаться помочь ему. И не делай бабулю несчастной на закате жизни. Как она будет жить без меня?

– Хватит ныть! – Снова меня пронзила боль. – Как ты ему поможешь? Глупая, безмозглая девчонка! Ты не можешь вернуться в тело Веры, а значит, тебе не изменить судьбы Захара.

Но ты можешь! Ведь правда? Раз ты даже меня способна сюда забрать.

– Не стану я этого делать. Опасно вмешиваться в кармическую ауру, а тем более отводить руку убийцы. Да и претит это моей натуре. Даже не проси.

Никогда я еще не чувствовала себя настолько несчастной. Больше всего хотела, чтобы все закончилось, оборвалось в один миг, здесь и сейчас. Мечтала умереть мгновенно, чтобы перестать думать. Мысли, одна чернее другой, убивали, сводили с ума. Что станет с бабушкой? Она умрет без меня. И я буду повинна в ее смерти.

– Не волнуйся, она не умрет. Какое-то время ей будет тяжело, но потом смирится и поживет еще.

Сколько еще это продлится? На какое время я могу рассчитывать?

– Осталось два сеанса, и ты станешь моей. Сегодня я вынуждена отпустить тебя. Еще большая часть твоей души остается там. В следующий раз ты тоже уйдешь, но уже не будешь самой собой. А потом завершится воплощение, и ты останешься тут навсегда.

Я должна попрощаться, как-то объяснить… Пелагея засмеялась. Без злобы. Она веселилась, забавлялась.

– Я тебе удивляюсь. В реальной жизни ты не помнишь, что с тобой происходит во сне. Я блокировала твою память. К сожалению, не смогу заставить тебя забыть прежнюю жизнь, когда окажешься тут целиком. Это не в моей власти. Я не зверь, не думай. Увы, но ты будешь все помнить и, наверное, страдать, – добавила тише.

Я даже заметила тень сожаления, мелькнувшую в ее взгляде. Неужели сочувствует? А толку-то?.. Все равно не откажется от черных замыслов. Ну уж нет! Ты забираешь меня всю, лишаешь возможности жить там, где хочу, и так, как чувствую. А что взамен? Ты даже не оставляешь мне возможности попрощаться с близкими, сказать им, что люблю. Или ты боишься, что они помешают? Но как? Теперь уже я готова была засмеяться, нервным нездоровым смехом, если бы только смогла.

Я сосредоточилась, как только смогла сильно, напрягла всю свою волю и посмотрела на Пелагею. Если можно так сказать, направила на нее всю свою энергию, вложив одну единственную мысль – она должна дать мне возможность не забыть эту ночь. Мне нужно завершить свои земные дела. В конце концов, это единственное, о чем я прошу.

– А сможешь ли ты справиться с собой? Не наговоришь ли лишнего? – задумчиво спросила знахарка. – Хотя, что я теряю? Ровным счетом ничего. Будет у тебя один день. Постарайся использовать его с выгодой для всех.

* * *

Я не знаю, что чувствует человек, которому грозит казнь. Могла только догадываться, каково это осознавать, что завтра тебя не станет. Но почему-то была уверена, что испытываю сейчас примерно то же самое.

Я лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Не хотелось ничего – ни двигаться, ни думать – ничего. Машинально улавливала звуки, доносящиеся с кухни. Вернее, их почти не было. Временами скрипел стул и раздавался тяжелый вздох. А потом снова тишина и тиканье часов на стене.

Нужно найти в себе силы и встать. Лежать еще хуже – чувствуешь себя уже мертвой. А так хочется жить дальше! Тоска сдавила сердце и долго не отпускала, пока из глаз не полились слезы. Но плакать нельзя, иначе бабушка начнет переживать… раньше времени.

На ватных ногах, испытывая слабость во всем теле, я прошла на кухню. Бабуля сидела на стуле, облокотившись на стол и подперев голову кулаком. Она смотрела в окно и не сразу заметила, как я вошла. Встрепенулась, когда я опустилась на соседний стул. И ничего не сказала, только горестно смотрела на меня. Неужели догадывается?

– Что случилось? – решила уточнить я.

– Ты знаешь, сколько времени?

На часы я не посмотрела. Честно говоря, это волновало меня в последнюю очередь, как и то, опоздаю ли я на работу. С этим вопросом я определилась – сегодня же напишу заявление на увольнение. Вот и закончилась моя карьера оператора.

– Двенадцать, – кивнула бабуля каким-то своим мыслям. – Все утро я пыталась тебя разбудить, разве что водой не поливала. Потом испугалась, что с тобой что-то неладное. Вызвала скорую.

– Скорую? Зачем?

Господи! Неужели я так крепко спала? Бедная бабуля…

– А они сказали, что ты спишь, и все показатели в норме. Женечка, что происходит? Это все сны?