100 лет без любви

– Рассказывай, – велел Захар, как только устроил меня и опустился рядом, на водительское сидение. Двигатель не заводил, видимо, решил слушать на пределе внимания.

Я снова заплакала, стоило только взглянуть на него. Язык не поворачивался начать разговор.

– Жень, хорош разводить сырость. Что бы там ни случилось, я выдержу.

Он догадался! Понял, что речь пойдет о нем. Немного побледнел, явно волнуется, но готов услышать правду.

Путаясь в словах, периодически принимаясь лить слезы, я кое-как рассказала ему о ночных событиях.

– Теперь ты понимаешь всю глубину моего отчаяния?

И плевать, что прозвучало пафосно, или что Захар может догадаться об истинных моих чувствах к нему. В этот момент меня волновало совершенно другое. Я ломала себе голову, что можно придумать, костерила себя на чем свет стоит, что не использовала ту единственную возможность, когда еще была Верой.

Захар молчал. Потом так же молча завел мотор и тронулся, выруливая со двора.

– Значит, ты больше не сможешь видеть те сны? – наконец, заговорил он.

Голос его звучал слишком спокойно и буднично. Это было похоже на обреченность. Я замерла от внезапной догадки, что он может возненавидеть меня.

– Одно хорошо, что у тебя получилось заставить Веру выбросить порошок.

И все? Больше он ничего не скажет?

– А как же ты? – вырвалось у меня.

– А что я? – усмехнулся он. – Жил же я как-то до встречи с тобой, когда надеяться было не на кого. Что-нибудь придумаю.

Как же больно мне было это слышать! Короткой фразой он перечеркнул все мои надежды, что когда-нибудь он начнет испытывать ответное чувство ко мне, что у наших отношений есть будущее. Хотя, в само будущее он, походу, уже не верил. Та искра, что тлела в нем, потухла сегодня, после моего рассказа.

Глава 23

Наконец-то вернулась бабушка. Как же я, оказывается, соскучилась! Весь вечер не отходила от нее, как привязанная. Она много рассказывала про подругу, ее непутевую дочь, малыша… А я все слушала, слушала и не могла наслушаться и наглядеться на нее. Рассматривала каждую морщинку, постоянно целовала и еле сдерживала слезы. Сейчас мне месяц, что ее не было дома, казался годом, вечностью.

– Женечка, что с тобой? – не выдержала бабуля. – Ты какая-то странная. Я тебя не узнаю. Почему глаза на мокром месте?

Она внимательно рассматривала меня, пока я, наконец, не осознала, что веду себя мягко говоря необычно. Тогда я решила сменить тему:

– А пойдемте пить чай?

Стол на кухне был завален гостинцами. Бабуля в своем репертуаре – понакупила всякой всячины, будто здесь всего этого нет.

– А что, кроме нас есть еще кто-то? – бабуля картинно огляделась и рассмеялась. – Почему пойдемте-то?

А вот мне было не до смеха. И фраза эта вылетела не случайно, я сознательно так сказала, потому что думала в тот момент именно так.

– Женя, посмотри на меня!

В голосе бабули появились стальные нотки. Либо она сердится, либо волнуется. А может и то и другое.

– Можешь объяснить, что происходит? Что случилось, пока меня не было? Почему ты на себя не похожа? Осунулась, похудела… Глаза печальные, как у побитой собаки.

Как же быть? Что сказать такого, чтобы она поверила? Я не могу и не должна рассказывать ей все. Бабуля будет волноваться, места себе не находить. А с ее-то сердцем… Кроме того, сейчас не время для постороннего вмешательства. Мне предстоит многое обдумать, принять какое-то решение. Да и не расскажешь всего, что произошло со мной и Захаром.

– С Наташкой поссорилась, – ляпнула я первое, что пришло в голову. Если и покривила душой, то совсем чуть-чуть. Правда, про ссору с подругой я вспомнила только что.

– И все? – Бабуля смотрела испытующе, хоть я и пялилась куда угодно, лишь бы не на нее.

– Сильно поссорилась, – решила уточнить я.

– Не впервой, помиритесь. Или есть еще что-то?

– Еще соскучилась ужасно.

Это уже было чистой правдой, потому и посмотрела ей в глаза, как надеялась, открыто.

– И все равно это не повод обращаться ко мне на «вы», и выглядеть при этом так, словно ты выпускница пансионата благородных девиц.

Слава богу, бабуля шутила и даже улыбалась. Полегчало, но совсем немного. Для самой меня так и осталось загадкой такое поведение. Решила, что нужно следить за своей речью, думать, прежде чем ляпать.

Засиделись мы допоздна, все никак не могли наговориться. А потом я еще долго лежала в постели без сна. Из головы не шел Захар, и то, как он выглядел в момент расставания, когда довез нас с бабулей до дому. Он так смотрел на меня, словно прощался. И всю дорогу от вокзала молчал, отвечал лишь на дежурные вопросы, которые бабушка задавала ему из вежливости. Говорят, депрессия овладевает человеком, когда организм перестает вырабатывать гормон радости. Опасное состояние, и без помощи специалиста не обойтись. Мне казалось, что Захар был близок к депрессии. Еще немного, и она завладеет им без остатка.

* * *

– Ну здравствуй, девица!

Я находилась в доме Пелагеи и не понимала, как тут очутилась. По избе разносился запах тушеного мяса, обильно сдобренного пряностями. Мои рецепторы реагировали как положено – аппетит разыгрался не на шутку.