100 лет без любви

Мать ждала ответа, а потом махнула рукой и отвернулась. Я смотрела на широкую женскую спину, и она уже не казалась мне надежной, за которой можно спрятаться. У меня не осталось никого в этой жизни. Не я вас делаю несчастной, мама, а вы себя через меня. Такой жизни вы для меня хотели? Об отце я даже не думала. Как и он обо мне. Храпит, поди, сейчас в пьяном угаре, довольный, что свадьба удалась на славу. И меньше всего его заботит судьба дочери.

Через несколько минут дверь скрипнула, отворяясь. Показалось красное лицо Григория, а потом и сам он нарисовался в проеме. Пьяной неуверенной поступью приближался муж мой нареченный к брачному ложу. На губах застыла глупая улыбка, тонкие пальцы мяли исподнюю рубаху. Кроме нее ничего на Григории больше не было. Взгляд скользнул по худым кривоватым, видно после рахита, ногам, сплошь покрытым кучерявыми светлыми волосами, босым ступням с длинными узловатыми пальцами, переместился выше и остановился на уровне груди. Не могла смотреть ему в глаза, боялась всепоглощающего желания.

Кровать прогнулась под тяжестью тела. Пальцы заломило – с такой силой я вцепилась в край одеяла.

– Вера, любимая… Покажи мне себя.

Одеяло поехало вниз, как я не натягивала его на себя. Григорий был сильнее. Ткань жалобно затрещала, и я вынуждена была разжать пальцы. Холод сковал по рукам и ногам, я не могла пошевелиться. Стыд разлился по телу, когда осталась перед мужем, в чем мать родила.

Меня осматривали, словно племенную кобылу. Гладили, мяли… Я потеряла счет времени и перестала ощущать себя живой. Не могла смотреть на неприкрытую мужскую похоть. Икона на стене притягивала взгляд магнитом, но я даже не молилась. Сама понимала, что все еще жива, когда вскрикивала, если Григорий мне делал больно, сжимая грудь или раздвигая ноги и щупая то, что считалось сокровенным.

Не знаю, сколько длилась эта пытка, но потом стало еще хуже, когда Григорий перешел к делу. Он потерял контроль над собой и действовал грубо. Ноги мои раскинул так и вжал в перину, что заломило кости таза. Навалился всем телом, мусоля мои губы, лицо влажным перегарным ртом. Острая боль пронзила сознание, когда он с силой вошел в меня. Наверное, это стало последней каплей, и я потеряла сознание.