100 лет без любви

– А что еще остается?

Он не добавил «мне», но я отчетливо поняла, что говорит он о себе. Для него это было спасительной соломинкой, за которую он уцепился и жутко боится выпустить. Наверное, на его месте я вела бы себя так же. Все-таки, его положение серьезней моего. Мне грозит только жизнь без любви, а у него этой жизни остался мизер.

– Давай, попробуем еще раз. – Я пожала его руку.

Половина ночи еще впереди. Если я как следует сосредоточусь, немного поднапрягусь, то, возможно, опять стану Верой во сне.

– Что ты представляла в прошлый раз?

– Ивана.

– Просто Ивана?

Нет, конечно. Но, не рассказывать же ему, что я представляла Ивана, целующего и обнимающего меня, как в самый первый раз, когда увидела их с Верой у пруда. Я вела себя эгоистично, но так хотелось еще раз посмотреть на любимое лицо. И, с другой стороны, какая разница, какой фрагмент жизни Веры я призову, в учебных-то целях.

– Я вызывала в памяти тот момент, когда он подарил ей брошь, – соврала я.

– Отлично! В этот раз предлагаю подумать о другом.

– И о чем же?

Энтузиазм Захара заразил и меня. Я потихоньку начинала верить в успех нашего предприятия.

– Представь себе ту ночь, когда Иван пришел, чтобы похитить Веру. Постарайся изменить ход событий.

– Да ты что?! Если даже я и увижу ту ночь, вряд ли смогу что-то изменить.

– Просто попробуй.

Голос Захара прозвучал устало, как у столетнего старика, которому жизнь опостылела. Невольно я поставила себя на его место. Страх, в котором он жил, прошиб, словно электрический разряд. Жалость защипала глаза, до боли в сердце захотелось ему помочь.

– Я попробую.

То ли он что-то услышал в моем голосе, то ли мысль какая-то осенила его, только посмотрел на меня он слишком внимательно, и голос его, в следующий момент, прозвучал наигранно легкомысленно:

– Знаешь что, давай не сегодня. Ты устала, и вряд ли что получится. Давай просто спать.

Ответа дожидаться не стал. Через секунду раскладушка запищала, от того, что Захар распластался на ней на спине, закинув руки за голову. Я ждала еще какое-то время, что он заговорит снова, но напрасно. Он казался спящим, хотя, голову даю на отсечение, притворялся.

Пришлось тоже прикинуться спящей, хотя сна не было ни в одном глазу.

Тот сон я помнила отчетливо. Каждая эмоция Веры отражала мои. Возможно, долговато, с моей точки зрения, она решалась бежать с Иваном. Я бы отреагировала быстрее. Но она не я. И в тот момент Вера действительно поверила в счастье, которое призрачно маячило на горизонте и оказалось лишь миражем. Окажись я на месте Веры тогда, вряд ли что-то изменилось бы. Меня так же, как ее, повязали бы по рукам и ногам и заставили бы смотреть на избиение Ивана. Только лишняя боль – видеть все это еще раз.

Нет, Захар, не это момент жизни Веры нужно вызывать в памяти. Тогда какой? Когда Иван подарил Вере брошь? И что это даст, если даже каким-то фантастическим образом я сделаю так, что она ее не примет? Не верила я, что именно брошь несет в себе проклятие. Дело в другом. Род Захара, по нашим догадкам, был проклят, когда Иван убил Григория. Значит, именно на это я должна повлиять. Но как? Ведь, если верить Захару, Вера с Иваном больше не виделись с той ночи, как он преподнес ей брошь.

Чем больше я думала, тем сильнее запутывалась. И постепенно уверенность поглощалась отчаянием, что не смогу я помочь Захару. О себе я уже не думала. Историю должна была изменить ради него. Иначе, как я смогу жить дальше?

Я все-таки попыталась представить ту ночь, когда Иван пришел за Верой. Старалась откинуть все посторонние мысли. До боли в голове визуализировала Ивана. Уснула с его лицом перед глазами. И проспала до утра без сновидений. Остаток ночи пролетел, как миг. Наверное, сказалось общее перенапряжение.

Глава 13

До Нового года осталась неделя. После той ночи Захар больше не оставался у меня. И разговоры на тему снов не заводил. Вообще он как-то притих, и меня это огорчало. Словно махнул рукой на себя и свое будущее, решил не сопротивляться року.

Я же, напротив, решила сражаться. Каждый вечер, несмотря на страх, пыталась вызвать нужный сон. У меня не получалось, и постепенно затея стала казаться неосуществимой. Мне вообще перестало что-либо сниться. Какие-то отрывки моей настоящей жизни, как отражение действительности. Ни Веру, ни Ивана я не видела, как ни старалась. Засыпание превратилось в ритуал – я ложилась на спину, разглядывала в темноте потолок и представляла себе Веру. Всегда один и тот же момент, как ее будит Иван, чтобы бежать. Как проваливалась в сон, не замечала, а потом наступало утро и появлялось чувство неудовлетворенности и печали, что еще один день потерян.

Не знаю, откуда и когда появилось ощущение, что смогу помочь Захару. Но, с недавних пор я свято в это верила. Осталось достичь малого – увидеть то, что заказываю.

С понедельника начались сеансы прогревания. Последний в пятницу, а в субботу тридцать первого декабря и новый год со всем тем новым, что он принесет.

С утра меня ожидал сюрприз. Когда готовилась выйти из дома и пуститься на перекладных в больницу, позвонил Захар: